Заказное влюбийство

– Я вам так благодарен, – услышала я шепот. – Вы себе не представляете… Вы единственная, кто поддержал меня в трудную минуту… Думаю, что мы с вами будем друзьями… Мой отец хотел бы этого…

Я распрощалась, поднялась наверх, упала на кровать. Приятная мысль о том, что я, вероятно, понравилась как девушка, заставила меня самодовольно покраснеть. Наверное, мой косоглазый друг с луком, привлеченный запахом алкоголя, решил немного пошалить… Интересно, а если спросить у шарика, нравлюсь ли я, что он на это ответит? Ну-ка… Я полезла в карман, но шарика там не было! Голова, которая еще недавно приятно вскружилась от вина, стала кружиться так, словно я решила поиграть в бармена, смешивая в желудке все, что попадалось на глаза. Ой! Что ж такое… Не могу встать… Ком тошноты подступил к горлу… Давно не пила… Сейчас пройдет… Через полчаса слабость сменилась ознобом, а меня трясло, как карманную собачонку, пока я куталась в одеяло… В голове все мутнело, приступ тошноты снова и снова давал о себе знать… Жар сменялся ледяным потом, а желудок крутило так, словно я съела что-то очень просроченное… Еще через полчаса, я стонала от ужасной боли, царапая ногтями стену и сворачиваясь буквой «зю». И к гадалке ходить не надо, чтобы понять, что меня сегодня… отравили…

Глава 9. Этикетка от этикета

Береги платье снову, честь смолоду, а репутацию хотя бы до середины корпоратива…

Чувство беспомощности и страх перед неизбежным смешивались с мучительной болью. Третий глаз отчетливо видел, как меня щедро размазывают по утренним новостям длинные языки. «От чумы или холеры померла вчера Импэра!» Неплохое начало… Ай, как же больно! Трепещите ипохондрики! Я бы… Ой!.. Добавила что-то оптимистичное, типа: «Все, кто с ней вчера общался, утром с миром попрощался!»… Ай-я-яй! Мм! Зубы стучали, тело выворачивала судорога, а резь в желудке напомнила мне о том дне, когда я впервые расширила свой гастрономический кругозор экзотической кухней. Где-то по мою душу уже спешит костлявая, поглядывая на часы. Смерть ловит такси, за рулем которого сидит городской гонщик Формулы «Один раз – не тарантас», взявший на своем болиде-инвалиде кубок в заезде по городскому кольцу, обладатель почетных штрафов за превышение скорости и несоблюдение правил дорожного движения, мастер чудес на виражах и лауреат премии «Высадите здесь. Я лучше на автобусе…» Теперь у меня вопрос – повезет, не повезет?

Мои глаза заволокло туманом, я бредила призраком какой-то древней старухи в белом, которая держала в руках мой шарик. У старухи на шее висела цепь, украшенная старинным амулетом. Призрак таял, я кусала губы в кровь, медленно теряя связь с реальностью.

Меня несколько раз встряхнули, и что-то стали заталкивать в рот, причем так, словно у меня пожизненный абонемент в стоматологию, или зубная фея отваливает мне миллион за каждый выбитый зуб в качестве страховки. Я снова упала в темные глубины сознания, чтобы почувствовать, что больше не могу дышать. Все, это конец…

Во рту было что-то склизкое, мерзкое и… оно шевелилось… «Чужой!» – промелькнуло у меня в голове. «Ага! – зашевелилось что-то во рту. – Я скоро назову тебя мамой и протяну к тебе свои лапки!» Перспективы умереть при родах какого-то урода, заставили меня щедро поделиться своим сокровенным внутренним миром с жестоким внешним. Внезапно я смогла вздохнуть. Мне что? Зажимали нос?

– Я его уже три раза вылавливал из ведра и запихивал обр… – дальше я не слышала, дрожащими руками обнимая ведро, в котором копошился жирный слизняк.

– Как ты посмела мне изменить? – услышала я знакомый голос, чувствуя, как меня снова наклоняют над ведерком. – Хочешь сказать, что в наших убийственных отношениях не хватало романтики? И поэтому ты, неверная жертва, решила искать ее на стороне?

Теперь я поняла, что меня сейчас романтично стошнит…

– Отравленное вино, последние слова, вздох, поцелуй отравленных губ, – в голосе звучала презрительная насмешка. – Думал, что тебе по душе страсть ножа, а не сопливая романтика яда… Оставь яд для безутешных вдовиц, ревнивых девиц, осторожных юнцов и жадных отцов. Яд трусливо шепчет сам за себя: «Самое главное, что я здесь совершенно ни при чем! Посмотрите на мои руки! Они чисты!»

Мне грубо влили в рот едкую и вязкую дрянь. Я закашлялась и свернулась клубочком на кровати. На языке был гадкий привкус, живот еще крутило, но сознание постепенно прояснялось… Никогда не думала, что мой богатый внутренний мир будет так безжалостно пнут суровым сапогом жестокой реальности под кровать вместе со старым ведром.

– Я – очень ревнивый убийца. Любая попытка измены будет сурово наказываться жизнью, – заметил убийца со свойственным ему насмешливым хладнокровием.

– С каких пор яд считается изменой? – простонала я, глядя на черную фигуру. Руки еще дрожали под подушкой, а тело знобило под одеялом.