Захар

Захар неоднократно комментировал свой «жребий брошен»; в последовавшей за письмом заметке «Стесняться своих отцов» объяснил мировоззренческие, социальные мотивы появления бомбы и её начинок. РСНовский комментарий интересен открытой демонстрацией экзистенциальной подоплёки. Прилепин понимал, сколько теряет, идя на открытый конфликт с либеральной тусовкой, по-прежнему много определяющей в литературной, издательской и медийной политике. Помимо прочего (чтобы не повторять громких оборотов вроде «прилюдного харакири») это был чётко обозначенный момент взросления, всадник окончательно и навсегда определился со своим направлением на русском распутье.

Многие назвали письмо Захара троллингом либералов. Ничего дурного, троллинг – вполне себе литературный приём. Всю историю русской общественной мысли двух веков можно обозвать взаимным троллингом. Результаты выдающиеся.

Письмо это, конечно, не манифест, но тест.

Его адресат, «Сталин» как культурно-исторический и мифологический феномен, – тоже инструмент, оселок, на котором сегодня легко определяется острота мысли, точность и умелость слова. Захар Прилепин понимает в пиаре и литературе, цвете знамён и симптомах болезни, как когда-то говорил почитаемый им рок-автор Борзыкин.

Если же рассматривать «Сталина» не как пиар-инструмент, а в качестве идеологемы, объединительного пафоса в письме гораздо больше, чем центробежных вихрей. Страх и разочарование, трагическое непонимание того, что дальше делать в стране и со страной, растерянность от физически ощущаемой исчерпанности исторических шансов – присуще в равной мере государственникам и либералам, да что там – народу и властям. В этом смысле «Письмо» – своеобразная интерпретация гамлетовского монолога о разорванной связи времён…

Правильно поняли онтологическую суть жеста немногие.

Из интервью «Комсомольской правде»:

«Меня предали анафеме за “Письмо товарищу Сталину”, Иртеньев меня вызывал на дуэль… И лишь покойный Эдуард Володарский позвонил мне и сказал: “Как еврейский человек, считаю, что ты сказал всю правд у!”»

Имя сценариста Володарского тут знаковое. Подвизавшийся в свои последние годы на ниве биографических сериалов (интересуют нас в данном контексте фильмы «Вольф Мессинг: видевший сквозь время» и «Сын отца народов»), Эдуард Яковлевич писал в них свою версию письма о Сталине. Пафос его сценариев с явной претензией на некую объективность в изображении вождя.

Относительно Иосифа Сталина и власть, и общество до сих пор не определились, но Володарский в своих рассчитанных на широкого зрителя телебиографиях делал аккуратный шажок вперёд, пытаясь преодолеть межеумочность на доступном массам уровне.

Нет, тиран здесь предстаёт, как правило, тираном и отчасти деспотом, но умеет, когда надо, одёрнуть Берию и Абакумова, собиравших расстрельные досье…

Дело, собственно, не в фактах, а в эмоциях. Актёры, играющие Сталина (в «Мессинге» – сам Алексей Петренко), показывают весьма обаятельного персонажа. Самой экспозицией, построением планов, – Сталин как будто неизменно находится в центре тогдашнего мира. Скупостью движений и фраз, парадоксальным мышлением, акцентом… Акцент вождя, кстати, равно притягателен для актёров и зрителей – после просмотра пары-тройки сериалов с густым присутствием Сталина голос его как будто поселяется в недрах зрительских квартир.

Теодицея вождя идёт и по линии боевых товарищей (сериал «Сын отца народов») – Семён Будённый и Климент Ворошилов, в отличие от интриганов из Политбюро (Берия, Маленков, Хрущёв), предстают недалёкими, но добрыми и совестливыми дядьками. Настоящий «дядька» в этом сериале – многолетний начальник сталинской охраны генерал Власик – эдакий Савельич сурового нового времени. В «Сыне отца народов» появляется и действует редко вспоминаемый приёмный сын Иосифа Сталина – Артём Сергеев, его отец – большевик Фёдор Сергеев погиб в 1921 году.

Положительный Артём – своеобразная семейная альтернатива бесшабашному Василию.

Самое удивительное, впрочем, не Сталин, а Хрущёв. Всё-таки Никита Сергеевич, творец «оттепели» и разоблачитель «культа», и сегодня – фигура в либеральных святцах не последняя.

Однако у Володарского мы сталкиваемся с последовательным антихрущёвским заговором, повсеместной и яростной никитофобией. Аппаратный волк с кровавой пастью, руки тоже по локоть, стремительно переобувшийся лгун и демагог, подлец и самодур. Даже визуально Хрущёв шаржирован разными актёрами словно под копирку – злобный лысый карлик, штаны высоко на сытом брюхе, жёваный пиджачок с чужеродной звездой Героя, скверный смешок, дрянной голосишко…

Но прогрессивно мыслящая интеллигенция байопиков по сценариям Володарского не смотрит (а если смотрит, то скрывает это). Зато читать и шумно обсуждать «скандальные» тексты Захара Прилепина – по-прежнему хороший тон.