Заходер и все-все-все…

С этими годами связано немало и забавных, и мрачных воспоминаний — и если я когда-нибудь расскажу об этом времени, самое почетное место в рассказе займет глава под названием: «Как я кормил рыбок, а они — меня».

Жил я тогда в одном из бесчисленных переулков на Сретенке, в коммуналке, в комнатушке площадью 6 квадратных метров, без отопления. Там помимо старого дивана и стола помещалось хозяйство — 24 (прописью — двадцать четыре) аквариума, в которых стояло вечно сияющее лето и обитали мои кормильцы — темно-синие и пунцовые бойцовые рыбки (петушки), одетые в перламутр жемчужные гурами (я очень гордился тем, что первым в Москве сумел получить от них приплод), золотистые, опоясанные черным, барбусы, бархатно-черные моллинезии — живородки, одетые в зеленое сомики-коллихты, всевозможные цихлиды и харациниды и прочие, и прочие, и прочие.

Отсутствие отопления в комнате, кстати, было почти незаметно — ведь каждый аквариум согревался рефлектором с электрической лампочкой.

Если дела в хозяйстве шли успешно (рыбки размножались и не болели), надо было каждое воскресенье подниматься часа в четыре утра, и отловив сачком рыбешек, сажать их в «ширму» (специальный аквариум с подогревом для перевозки рыбок) и отправляться на трамвае через всю Москву на «Птичку»…

Сохранились дневники тех времен, где Борис ведет расчеты химического состава воды для каждой породы рыб, расчет кормов, учет приплода и доходов от продажи.

Его «перфекционизм» виден и в этом деле. Все делать только очень хорошо.

Говорят, в Китае рыба — символ богатства, мое рыбное хозяйство позволяло, в общем, не умереть с голоду, но, разумеется, не давало «социального статуса».

А уже — где-то в отдалении, но ощутимо — на горизонте сгущались грязные тучи «дела врачей»…

История публикации сказки «Буква Я»

У Бориса Владимировича есть заметки о том, как он начал свою литературную деятельность, преодолев с огромным трудом собственное недовольство собой и препятствия, чинимые ему властью. Я хотела поместить эти заметки полностью, но, подумав, решила, что лучше перескажу, слегка сократив, а при случае опубликую отдельно, вместе с другими.

Перепробовав ряд всевозможных способов добычи средств к существованию, пришел к выводу, что, имея как-никак диплом литературного работника, да еще с отличием, надо начать писать. И по зрелом размышлении решил: Буду писать для детей.

Что касается литературы для детей — тут и до войны и после царил тезис Горького, что для детей надо писать так же, как и для взрослых, только лучше. Мысль эта мне нравилась: мне хотелось писать лучше, чем для взрослых.

Общий ход мыслей моих тогда был приблизительно такой: раз уж вся литература у нас делается словно бы для детей, — то лучше непосредственно адресоваться к детям. Тут есть возможность как-то примирить свои понятия о том, что такое литература, — и редакторские требования.