Захваченная грешником

Держа Рикко за челюсть, я с садистским удовлетворением наблюдаю, как он булькает, а кровь льется из него фонтаном смерти.

Бросив труп племянника Манно на теперь уже окровавленный ковер, я показываю Габриэлю, чтобы он отпустил Манно.

Розали прислоняется к Виктору, ее лицо искажено горем, совсем как у моей Тесс. Точно так же, как у Афины.

Моя бровь взлетает вверх, когда Виктор слизывает слезу со щеки девушки, затем он улыбается Манно.

— Я собираюсь насладиться ею.

— Пожалуйста, – впервые умоляет Манно. – Она ребенок, ей всего семнадцать.

Виктор начинает пятиться к зияющей дыре, которая раньше была входной дверью.

— Я могу подождать, пока ей не исполнится восемнадцать. Посмотреть, как она расцветет, как маленькая роза, прежде чем сделать ее своей шлюхой.

— Нет, – визжит Розали, борясь с Виктором.

— Пожалуйста, – плачет Манно. Улыбка расплывается на моем лице, когда я наблюдаю, как множатся его страх и паника. – Она просто гребаный ребенок!

— Nonno²⁰ – Я слышу крик Розали, прежде чем Виктор заставляет ее выйти из дома, фактически делая ей одолжение, чтобы она не была свидетелем того, как я пытаю ее деда.

Наконец, мой солдат возвращается с пакетами.

— Посадите его задницу на стул, – приказываю я. Я жду, пока мои люди усадят ругающегося Манно на один из стульев, которые они принесли из столовой.

Глава сицилийской мафии смотрит мне в глаза.

— Ты можешь убить меня, но отпусти мою внучку.

— Ты не имеешь права выдвигать требования, – напоминаю я ему без необходимости. Я щелкаю K-Bar между пальцами, когда подхожу ближе к своему врагу. – Ты можешь только истекать кровью.

Схватив его за левую руку, я фиксирую ее на месте и провожу лезвием по сгибу его локтя. Наконец, когда я вижу, как из него сочится кровь, на моем лице расплывается широкая улыбка.

— Смотри, ты истекаешь кровью так же, как солдаты, которых я убил. Все-таки не бог.

— Просто, блять, сделай это, – выплевывает Манно, его дыхание прерывается над губами. – Покончи с этим.

— Это испортило бы все веселье. – Прижимая лезвие к его груди, я кручу и кручу, медленно проделывая дыру в его коже, и это вызывает у него болезненное ворчание.

— Я читал о линчи²¹, особой форме пыток, которую азиаты применяли в конце восемнадцатого века, и всегда хотел попробовать это, – говорю я.

— Смерть от тысячи порезов, – бормочет Алексей, на самом деле выглядя впечатленным моим выбором пытки. – Но я слышал, что большинство умирает после дюжины порезов.

— Давай посмотрим, как долго ты сможешь продержаться, – усмехаюсь я Манно, берясь за его ухо.

Он отдергивает голову, и, не спрашивая, один из моих солдат хватает его, крепко удерживая на месте, пока я медленно отрезаю его.

На этот раз хрюканье наполнено агонией.

Лука, которому уже становится скучно, проверяет свои наручные часы.

— Нам нужно покончить с этим за тридцать минут и убраться отсюда.

Я киваю ему.

— Этого времени достаточно.

Хотя я знаю, что Виктор происходит из рода мужчин, которые не насилуют женщин, я все равно использую это как угрозу пытать Манно.

— Виктору понравится твоя внучка. Я слышал, он любит грубость.

Как я и надеялся, угроза сильно бьет по Манно.

— Пожалуйста. Я дам тебе все, что угодно. Просто отпусти Розали.

— Он, вероятно, поставит на ней клеймо, – добавляю я, проводя длинную полосу на груди Манно, его рубашка распахивается. – И полакомится ее невинностью. Она девственница, верно?

— Пожалуйста, – всхлипывает Манно. Он бросает на меня умоляющий взгляд, когда я останавливаюсь перед ним. Я беру один из пакетов, и старый хрен начинает сопротивляться, но я успеваю надеть его ему на голову.

Зная, что это всего лишь вопрос нескольких минут, прежде чем он задохнется, я говорю:

— Тебе следовало держаться подальше от моей территории. – Я прижимаю кончик лезвия к участку кожи над его сердцем. – Тебе не следовало убивать моего отца и мачеху, и уж точно не следовало нападать на мою жену и сестру.

Я смотрю, как он проглатывает свою гордость, его слова приглушены пакетом, закрывающим его лицо.

— Теперь я это понимаю. Мне... жаль. Просто отпусти... Розали.

Габриэль затягивает пакет, и я отчетливо вижу перепуганное лицо Манно, его рот засасывает полиэтилен в поисках воздуха.

Очень медленно я провожу кончиком лезвия по его коже.

— Пощады не будет, – выдавливаю я слова сквозь сжатые челюсти. Отступая, я глубоко вонзаю нож ему в грудь и смотрю, как гаснет свет в его глазах.

— За моего отца, – шепчу я, делая глубокий вдох, когда смерть превращает моего врага всего лишь в труп.

 

 

Глава 45

ТЕСС

В тот момент, когда Элиас открывает дверь, я проскакиваю мимо него и практически слетаю вниз по лестнице.

Мой взгляд останавливается на Николасе, когда он отталкивается от внедорожника, к которому прислонился.

— Николас! – Я кричу, моя радость слишком велика, чтобы сдержать ее после двух самых длинных дней в моей жизни.

Его руки раскрываются, и я бросаюсь к нему, обхватывая ногами его талию. Он обнимает меня так болезненно крепко, как я уже успела полюбить, и сильное облегчение головокружительно разливается по мне.