Захваченная Посейдоном

Касаясь кончиками пальцев поверхности ее гибкой плоти, погружаясь в ее тело, как в зыбучий песок, я восхищаюсь тем, как ее мягкость поддается моим прикосновениям. Я катался на волнах и видел глубины морей, но никогда не чувствовал такой связи с другим человеком, как с ней.

Потребность наполнить ее, воспитать ее, владеть ею одолевает меня, доводя до безумия. Мы — клубок конечностей и желаний, пойманный в сеть экстаза. В нашей страсти нет ритма. Я врезаюсь в нее с той же настойчивостью, с какой прилив разбивается о берег. Звуки, которые издают наши тела при столкновении, легко привлекли бы толпу, если бы не грозовое небо, обеспечивающее прикрытие.

Мой островок прижимается ко мне, выгибаясь, чтобы она могла дотянуться до меня. Я никогда не встречал человека, который бы наслаждался песком в своих трещинах так, как моя женщина. Чем глубже я вхожу в нее, тем сильнее сжимается мой мешок. Я готов посадить свою жемчужину, но сдерживаюсь изо всех сил, чтобы убедиться, что моя королева первой достигнет пика удовольствия.

По тому, как ее аромат, пропитанный сексом, смешивается с морским бризом, могу сказать, что она близко. Моя женщина мокрая, слюни стекают по ее подбородку, пока она сосет у меня, слезы текут по лицу от эйфории от того, что над ней доминируют, и, что самое приятное, ее сочные моллюски текут вокруг меня. Она извивается, как морская змея у меня на коленях. Но сейчас настал момент, когда она понимает, кто заставляет ее чувствовать себя так хорошо.

Намотав ее волосы на кулак, я удерживаю голову на месте, трахая ее лицо своим щупальцем. Каждый раз, когда она давится от длины, я шлепаю ее по заднице.

— Кто я?

— Папочка! — кричит она звездам, когда кончает. Щеки впали, рот набит, голос становится приглушенным, когда она снова искажает мое имя. Слово «папочка» никогда не звучало так хаотично и отчаянно, и мне приятно знать, что она всегда будет обращаться ко мне таким образом.

Ее удовольствие пропитывает мою длину, когда я вторгаюсь в ее воды. Сжатие ее стенок начинает вытаскивать мои жемчужины из кобуры, каждое сокращение уговаривает меня присоединиться к ней и позволить волне блаженства утянуть нас под воду. Но как бы красиво она не лежала у меня на коленях, я должен видеть ее лицо, когда наполняю ее своим драгоценным семенем.

Она такая податливая, ее сытое тело движется, как медуза, когда я разворачиваю ее лицом к себе. Сидя прямо, я держу ее над бедрами с помощью множества щупалец. Ее талия покрыта моими кольцами. Она зарыта настолько глубоко, что мне виднеются только ее сиськи и блестящая киска.

Используя свои конечности, развожу ее ноги так, чтобы видеть, как мой член с щупальцами полностью захватывает ее. Искушение засунуть одно из моих щупалец ей в горло непреодолимо, но мне нужно услышать, как она стонет мое имя, когда я беру ее. Оставив одно в ее заднице, я дразню ее внутренние пещеры нежными поглаживаниями, пока мои присоски накачиваются в пылу.

— Правильно, я твой папочка. И я собираюсь сделать из тебя монстра, такого же как и я.

Мое щупальце заставляет ее живот выпирать, словно холм, который я могу покорить.

Мой член набухает. Я не могу больше сдерживаться. Мой рев может соперничать с любым громом, который Зевс мог послать на землю, мой выброс пронзил меня быстрее, чем удар молнии, которая привела меня сюда.

— Моя!

Она — водоворот, затягивающий меня все глубже и глубже, и я теряюсь в ее бездонных океанах. Я поднимаюсь к кульминации и выпускаю свое семя.

Я теперь никогда ее не отпущу.

8

Исла

Мы оба уставшие и изнеможенные, но он держит меня и тихо укачивает на коленях, издавая тихие шорохи, похожие на шум моря. Он смотрит на меня так, будто я самое дорогое существо на свете. Сокровище. Его сокровище.

Руки, губы и кончики щупалец нежно касаются моей кожи, а из глаз текут жгучие слезы. Я даже не знаю, почему плачу. Адреналиновый сбой, возможно. Или, может быть, я просто так долго этого хотела. Чтобы кто-то заботился обо мне, лелеял меня, доминировал надо мной. До этого момента я никогда не осознавала, насколько мне нужен кто-то, кто возьмет под контроль и снимет тяжесть мира с моих плеч. Теперь, когда я наконец-то получила чье-то безраздельное внимание и поддержку, это что-то во мне ломает.

Красивый разрыв.

Его пальцы обхватывают ожерелье на моей шее, а губы касаются уха, когда он шепчет:

— Моя.

Он не говорит это с вопросительной интонацией, но я знаю, что это вопрос. Это его последняя просьба, последняя возможность для меня отправиться в горы или остаться и быть его навсегда. На самом деле это не выбор, потому что я была его с самой первой встречи — просто не осознавала. Поначалу мой разум, возможно, боролся с этим, но мое тело и душа знали.

Я прижимаю ладонь к его сердцу.

— Твоя.

Сняв корону, он возлагает ее мне на голову.

— Теперь ты моя, — шепчет он.

— Невозможно избежать того, кто мы есть и кем можем быть вместе.

Здесь, с такими древними свидетелями, как мой песчаный человек, на троне моего Посейдона, на коленях у моего папочки, я стала его королевой.