Захваченная Вишесом

— Хэлли так и не назвала имена своих сообщников, — отведя взгляд, Ленни быстро вытерла глаза. — Перед вынесением приговора власти продержали ее в тюрьме девять дней. Она была несовершеннолетней, поэтому запереть ее пожизненно не получилось. Тогда власти решили ее унизить.

— Унизить?

— В нашем селе и в ближайших деревнях побритая голова у женщины — знак проститутки, — пояснила Ленни.

Вишес закрыл глаза. Он мог лишь вообразить травму, которую получила девушка столь нежного возраста, носившая знак проститутки в мире, где порицался даже добрачный секс.

— Но когда Хэлли передали отцу… — Ленни не смогла заставить себя продолжать, однако Вишес сумел восполнить пробелы.

Он вспомнил, как накануне шлепал Хэлли. Они просто играли, но не испугалась ли она? Не вызвал ли он у нее ретроспективные кадры боли, вынесенной в отцовском доме? Теперь обрело больше смысла то, как Хэлли забилась в угол в их первую ночь.

— Знаете… — тихо продолжила Ленни, — …все ожидали, что она станет отшельницей, но тогда это была бы не Хэлли. Уже на следующее утро она хромала по рынку и заходила в магазины. Она была вся в кровоподтеках и побоях. Ее голова еще кровоточила от порезов. Но Хэлли держала спину прямо и не обращала внимания на шепотки. Никто не смог сломить ее дух.

— Конечно же, не смог, — Вишес сомневался, что кто-нибудь вообще способен сломить Хэлли. У нее был внутренний стержень тверже, чем у любого солдата. На ум шел разве что Террор. Этот мужчина тоже познал ад разрывания души на клочки.

— Мы с ее сестрой Берни ровесницы. Так я и познакомилась с Хэлли. После того, как однажды зимой в деревню пришел кашель, осталось очень мало девочек нашего возраста. Той зимой Хэлли потеряла свою мачеху и двоих братьев.

— Хэлли рассказывала, — кивнул Вишес.

— Тогда она, конечно же, упоминала о своем отце?

— Она говорила, что он — алкоголик.

— Именно, — согласилась Ленни. — Кузнец Джанер правит своим домом железной рукой. Не без причины он так и не женился в третий раз. Джанер — отличный кузнец, но при этом ужасный человек, — она шумно выдохнула. — Хэлли все детство проходила с синяками от ремня и со ссадинами на ногах и бедрах. Готова поспорить, в большинстве случаев она покрывала Берни или кого-нибудь из старших братьев.

Даже столь лакомый кусочек информации ничуть не удивил Вишеса. Если Хэлли, защищая своих сообщников, согласилась побрить голову, тогда, несомненно, приняла бы наказание вместо брата или сестры, которых, несмотря на возраст, считала слабее себя.

— Почему ее сестра оставила Харпер?

Ленни колебалась.

— Берни забеременела. Учитывая законы и мораль Харпера, ну, ей было негде спрятаться. Даже сбеги Берни в город, там бы проверили документы и вернули бы ее обратно, — она заломила руки. — Все осложнялось отцом ребенка. Он — старейшина. Женатый старейшина.

— Ну, разумеется, — пробормотал Вишес. — И Хэлли приняла меры, чтобы сестра сбежала?

— Она долгие годы копила деньги и мечтала улететь на судне контрабандистов, — кивнула Ленни. — После обривания Хэлли принялась работать усердней прежнего и начала изучать законы. По закону женщина может получить визу, если во время Захвата добежит до безопасной зоны. Своего рода вознаграждение. Она не рассматривала участие в Захвате, поэтому собиралась купить место в отсеке или прокрасться на грузовое судно.

— Но сестра забеременела, и Хэлли потратила все деньги, чтобы ее обезопасить.

— За несколько дней до того, как меня захватили, Берни бесследно исчезла. Позже я узнала, что ее вывезли контрабандисты на «Пастухе» и благополучно доставили в колонию Безопасная гавань.

— Должно быть, недешево, — прокомментировал сержант. — Как, черт возьми, молоденькая девушка смогла заработать такие деньги в вашей адской бездне?

— Это не моя история, и не мне ее рассказывать, — потупила взор Ленни.

Вишес оценил язык ее тела. В отсталых деревнях Каликса женщины могли заработать деньги лишь несколькими способами. Хэлли, однозначно, не была проституткой. После их первой брачной ночи в этом не осталось никаких сомнений. Какой бы ни была история Хэлли, он собирался узнать ее лично.

Вишес обратил внимание на левую руку сержанта, на одном из пальцев которой блестело серебристое кольцо.

— Хоук, что это?

Скривившись, сержант попытался спрятать ладонь.

— Я не надеваю его на работу, сэр. Только здесь, наедине со своей женой.

Вишес поглядел на левую руку Ленни. Она носила точно такое же кольцо, только тоньше и изящней. Но тогда он заметил, что на шее Ленни нет ошейника.

— Вы не носите ошейник.

— Только дома, сэр, — она взволнованно коснулась горла. — Вне дома я соблюдаю все правила.

— Да не волнуют меня нормы и правила, — пренебрежительно отмахнулся Вишес и выпрямился. — Носить кольца — обычай вашей планеты? К нему имеет какое-нибудь отношение обмен клятвами?

— Так вот зачем вы пришли, — улыбнулась Ленни. — Вы не понимаете наших традиций?

— Полагаю, я нечаянно задел самолюбие Хэлли, — кивнул Вишес. — Поэтому хочу больше узнать о вашей культуре.

— Как же это трогательно, — Ленни с усмешкой глянула на своего мужа. — А вот Хоук поначалу не был таким милым.