Захваченные

О, боже, его рука. Она на моей спине, между лопатками, ведёт ногтями по коже. Задерживается на застёжке лифчика. Расстёгивая её одним движением. Снимает бретельки с моих плеч. Направляя мои руки, и я охотно подчиняюсь, не понимая почему и как, а только ощущая, что он вызывает у меня безрассудную уступчивость. Затем он приподнимает моё туловище ровно настолько, чтобы снять с меня эту деталь нижнего белья и откинуть в сторону. Теперь я лежу на нём, одетая только в трусы, и он всё ещё целует меня как будто продолжающимся всю мою жизнь поцелуем.

А его язык буквально трахает мой рот.

Боже, как я это люблю!

О, чёрт. Очёрточерточерт! Он перекатывается вместе со мной, и я оказываюсь на спине, а Дерек опять держит мои запястья у меня над головой, только теперь его губы оставили мои, и он целует мою шею, ниже, между грудей, хватая одну из них, чтобы поднести её ко рту, и всасывает мой сосок, я взвизгиваю с изумлённым вожделением. С упоением. Я размякаю. Таю, а потом хнычу, и издаю стон, и ещё один, потому что он движется языком к моей другой груди и хватает ее, впиваясь в другой сосок с таким же страстным вниманием.

Он спускается вниз по моему телу, став на колени между моих ног, и теперь держа мои запястья над моей грудью.

— Дерек? — я не знаю, что хочу спросить, я как будто умоляю его.

Мне страшно, я исхожу желанием и я в огне, нервничаю, очень стесняюсь. Мое сердце трепещет. Его глаза смотрят в мои, не отрываясь и напряжённо. Дерек собирает в кулак мои бикини с высоким вырезом из тёмно-малинового шёлка и медленно, целенаправленно тащит их вниз, сколько получается.

— Приподнимись для меня, секси.

— Секси? — это полувопрос, полупротест.

Но всё же я приподнимаю бёдра, отрывая их от попоны, чтобы дать ему полностью стянуть с себя трусики.

— И это не достаточно сильное слово, — его глаза всё ещё смотрят в мои, не отрываясь.

И только теперь, когда я абсолютно обнажена перед Дереком, освещена лучами вечернего солнца, пробивающегося сквозь кроны деревьев и купающего меня в золотом свете, его взгляд начинает бродить по мне. Глаза Дерека исследуют меня, охватывают целиком и полностью, с ног до головы, перемещаясь то вверх, то вниз и обратно. И, возможно, больше всяких слов, доказывающих мою привлекательность в его глазах, как и лучшей мотивацией для меня, является вид его ширинки, которая натягивается наподобие палатки, подрагивающие ноздри, углублённое дыхание и язык, облизывающий в предвкушении пересохшие губы.

Вам говорят, что вы красивы? Разве что такого не было никогда, а иначе ценность этих слов быстро снижается. Любой охочий до секса парень скажет вам, что вы красавица. Друзья и семья говорят что-то типа «ну, ты же красивая женщина, поэтому…», и эта информация становится привычной, когда все признают твою привлекательность. Я знаю, как я выгляжу. Белокурая, привлекательная, стройная. Прекрасные изгибы, красивые глаза, густые волосы. Всё при мне. Но это не значит, что у меня нет неуверенности в себе. Смею утверждать, что каждая женщина, родившая ребёнка, не скажет, что не испытывала неловкости и смущения из-за своих растяжек. Некоторые используют масла и лосьоны, занимаются йогой, чтобы избавиться от них, некоторые ничего не делают. Как я. У меня не было на это времени. Некоторые учатся признавать их наличие, чтобы носить бикини и спокойно демонстрировать своё тело на пляже. Им это легко. Мне – нет.

На самом деле, у меня нет паранойи по поводу растяжек. Скорее, меня беспокоят не столько они, сколько тот факт, что я очень давно не чувствовала себя сексуальным объектом, и это незнакомо, пугающе. Дело в том, что до Тома у меня было только два партнёра, причём это были короткие подростковые романчики. А потом я была с Томом – и только с Томом, всю нашу совместную жизнь. А его не было рядом большую часть нашего брака. То есть, у меня были долгие периоды без секса. Том был моим лучшим другом и моим мужем, поэтому с ним было легко. Он знал меня, понимал меня. И, когда он в первый раз вернулся в отпуск, я волновалась.

Поэтому сейчас, когда Дерек меня так осматривает, я полна неуверенности и переживаний.

Но выражение его лица меня успокаивает. Я вижу, как Дерек тоже волнуется. И то, что он видит, осматривая меня, привлекает его. Пристальный взгляд Дерека накрывает меня, поглощая вниманием мою грудь, бёдра, живот, киску, мои глаза, моё лицо. Мои губы. И оттого, как он смотрит на меня, от той оценки, которая видна в его глазах, я чувствую себя красивой. Желанной.

Чувствую себя сексуальной.

Дерек отпускает мои запястья:

— Не убирай их оттуда, ладно?

Киваю. Я не сомневаюсь. Дерек улыбается мне. Снова облизывает губы и приближает их к моей груди, прикасаясь чуть ниже, к рёбрам. Потом к животу. А затем очень мягко, целенаправленно, он целует на нём каждую отметину. Каждый изъян, каждый белый шрамик на поверхности кожи. Ведёт языком по нему вверх и потом захватывает губами… каждый… все.

К тому времени, как Дерек заканчивает, я уже вся в слезах. И ему не нужно ничего объяснять, смысл моего состояния понятен.