Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940–1941

И все же по отношению к России придерживались осторожного поведения. Благодаря предоставлению русскими базы «Север» германский морской флот получил некоторое облегчение в возможностях своего передвижения. Отсюда единственный транспортный корабль снабжения своевременно прибыл в Нарвик 8 апреля, что сделало возможным сопротивление там. В подготовительных соображениях для случая «Учение Везер» гросс-адмирал Редер предложил представить сущее как добродетель и объяснить русским в начале операции, что Тромсё (для захвата которого не хватало немецких сил) не будет захвачен Германией. Представления Редера о том, что пусть лучше Тромсё будет в русских руках, чем в британских, не разделял Гитлер, который потребовал захватить также и Тромсё, хотя, конечно, средств для этого не было.

Германский посол в Москве получил указание зачитать 9 апреля в 7 часов меморандум, врученный датскому и норвежскому правительствам, народному комиссару иностранных дел Молотову и передать копию, подчеркнув при этом, что при германском занятии Дании и Норвегии речь идет о мероприятиях по защите от непосредственно предстоящего наступления англ о– французских вооруженных сил. Шведская или финская территории не затрагивались. «Имперское правительство придерживается взгляда, что наши акции находятся также в сфере интересов Советского Союза, так как при проведении известного нам англо-французского плана: 1) Скандинавия стала бы театром военных действий и, по всей вероятности, это привело бы также к 2) повторной постановке финского вопроса». С напряжением ожидавшийся ответ России на немецкую акцию в Скандинавии был неожиданно благоприятным. Молотов заявил германскому послу графу фон дер Шулленбургу буквально следующее: «Мы желаем Германии полного успеха в ее оборонительных мероприятиях». В ходе последовавшей беседы с Молотовым германский посол, к своему удивлению, должен был констатировать неожиданную готовность русских в отношении всех германских пожеланий.

Через два дня после этого граф фон дер Шулленбург сделал запись обсужденного и охарактеризовал эту перемену следующим образом: «По моему мнению, для этого поворота имеется только одно объяснение: наша скандинавская акция должна принести огромное облегчение советскому правительству, так сказать, скатить камень с ее груди… Советское правительство всегда было исключительно хорошо информировано. Если англичане и французы намеревались занять Норвегию и Швецию, то можно с уверенностью предположить, что советское правительство знало об этих планах… Советскому правительству кажется, что англичане и французы уже появились на берегах Балтийского моря, и оно видит снова поставленным финский вопрос, как сообщил лорд Галифакс; и, наконец, как самый большой из всех ужасов: опасность втягиваться в войну с двумя великими державами. Этот страх, очевидно, мы заимствовали от них… Сегодняшняя длинная и обстоятельная статья в «Известиях» о нашей скандинавской акции… звучит как единственный крик облегчения». 13 апреля Молотов вызвал к себе германского посла и задал ему вопрос о том, что верно в слухах о предстоящей немецкой акции против Швеции. Он заявил, что «советское правительство сильно заинтересовано в поддержании шведского нейтралитета, его нарушение нежелательно для советского правительства, и оно надеется, что Швеция не будет втянута в нашу акцию, если этого можно как-нибудь избежать». Германский посол получил указание заявить, что «поддержание нейтралитета Швеции соответствует как германским, так и советским интересам… Нашим намерением не является распространение нашей военной акции на севере в шведскую область. Мы полны решимости непременно уважать нейтралитет Швеции до тех пор, пока Швеция также соблюдает со своей стороны строгий нейтралитет и не поддерживает западные державы». Это заявление полностью совпало с фактическими германскими намерениями. Дополнительно неоднократно высказанное предположение, что Германия оставила свои планы в отношении Швеции, учитывая мнение России, было необоснованным и ошибочным.

После согласия России с новой ситуацией, создавшейся в Северной Европе, Германия должна была теперь мало считаться с внешнеполитическими осложнениями по этому вопросу. Партнер по оси Италия оставалась безразличной к тому, что происходило на Балтийском и Северном морях. 18 марта Муссолини охотно дал свое согласие с операцией в Норвегии. Решение должно быть принято против Франции. «Между тем то, что происходит на периферии, не имеет значения».