Захват Московии

— И один булочка? — кисло улыбнулся кельнер, а я вначале подумал, что он не знает, что «кофе» — мужского рода, но потом вспомнил, что есть такой анекдот, Вы нам его еще рассказывали (вообще Ваши методы обучения через песни, стихи, игры, пироги и блины с водкой мне очень нравятся. Во что превратились бы без этого уроки русской грамматики?).

В окно вдруг долетел обрывок фразы:

— …сумрачный суглинок смерти… — и я долго думал, как это понять.

Вдруг в не закрытую мною дверь вкралась кошка и деловито проследовала под столы.

— Кыш! — шикнула на неё барменша.

Но кошка, нагловато прядая ушами, упорно кралась куда-то в глубь зала.

— Вот шкода ласкавая, хвост завернула трубой и в ус не дует! — Кельнер отправился её выгонять, а у окна остановились прикурить два парня:

— А я этой пиздоляжке сказал: если ты, крыса текучая, еще раз к Вовану навязываться будешь, несдобровать тебе!

Что это за слово — «пиздоляжка»?.. Я не успел включить диктофон, но тут же записал его на салфетке. Это очень интересно, я же в первую очередь лингвист, а потом всё остальное. Представить себе это слово в образе я не мог. Соединять два существительных — прерогатива немецкого языка, причем можно соединять что угодно с чем угодно, и смысл каждый раз будет разный, но в русском эти конструкции малоупотребимы. Но вот, оказывается, есть!..

И я стал спешно вспоминать разные русские ругательства, которым меня учил дед Адольф. Записывал их на салфетке в столбик, разбивал на части и слоги, механически соединял… «Губосиська»… «Задоляжка»… «Сукожопа»…

О, какой большой спектр импровизации! Я, конечно, к такому разнообразию не привык. Как Вы нам говорили на семинаре по сакральным словам, в Германии есть пять-шесть стандартных ругательств — и всё, а в России брань — это россыпи слов, роскошь фантазии, брань носит не формально-словесный, как в Европе, а эмоционально окрашенный, душевный, даже духовный характер, хотя иногда понять, что именно имел в виду носитель языка с механико-технической точки зрения, очень сложно. Наверно, тут как раз именно такой случай.

Когда появилась прекрасно пахнущая солянка-поселянка, я был уже взмылен этой игрой, и только первые ложки целебного супа вывели меня из лингвистического экстаза. Ложки-ляжки!..

Кельнер стал двигать стулья, но кошка ушла в угол и оттуда с презрением наблюдала, как кельнер шарит под скатертями, приговаривая:

— Я тебя, сучка нырливая, найду, куда ты денешься…

Барменша тоже включилась в дело: двинулась в зал, обходя стулья плавными уворотами бедер, а я подумал, будет ли фигура моей Маши похожа на её фигуру?.. Как Вы говорили на спецсеминаре «Веселие Руси», славянки всегда высоко ценились в германских племенах, ибо вековые контакты с Востоком сделали их гибкими в ментале, нежными в орале, податливыми в анале, а германские валькирии остались теми же грубыми ведьмами, какими были, и стали еще хуже после тотальной уродо-носной эмансипировки.

А какая будет моя Маша?.. Машу я представляю себе по тому отрывку «Капитанской дочки», который Вы заставляли нас учить наизусть, я и сейчас его помню: «девушка лет осьмнадцати, круглолицая, румяная, с светло-русыми волосами, гладко зачесанными за уши, которые у ней так и горели»… Вы еще обратили наше внимание на эти уши — почему они горели? — и мы долго обсуждали этот вопрос. Может быть, Маша испугалась личного свидания?.. Или врала много? В Баварии говорят: у кого правое ухо горит, тот говорит правду, а у кого левое — лжёт… А тут как, если оба горят?

Я стал звонить ей, но или мой мобильник в Москве не работал, или я что-то неправильно набирал. Я пробовал и 495, и 499, и 423, и 438, варьировал с 007 — безрезультатно. Теперь голос говорит, что «абонент заблокирован». Это мне уже совсем не нравится. Утром портье объяснил мне, что совсем недавно некоторые коды сменили на новые. А когда я спросил, почему телефонная служба об этом не сообщает при звонках, он ответил: «Потому что всем всё по чесноку».

Наконец, общими усилиями кошка была изгнана, но удалилась с достоинством, подергивая хвостом, что у хищников означает раздражение, как у женщин — постукивание каблучком по полу (мой папа Клеменс часто указывал маме: «Не стучи, я всё понял»).

Жаркое в горшочке оказалось еще вкуснее, чем солянка-поселянка, а черный ржаной хлеб был просто фантастика!.. После сытного обеда с бокалом вина, после того, как барменша прогоняла кошку таким понятным человеческим звуком «кыш-кыш», я почувствовал, что перестал нервничать, что мне спокойно.