Захват Неаполя. Берёзы

– Неужели, Гвидо, у Конрадина много сил?.. – Ги отхлебнул терпкое и вкусное вино, немного подержал его во рту, наслаждаясь ароматами и изумительным букетом, проглотил и добавил. – Неужели, все так плохо?..

– Хуже, брат мой, некуда… – Гвидо залпом выпил вино, закрыл глаза и, наслаждаясь превосходным вкусом напитка, произнес. – Только Парма, пожалуй, да Болонья еще держатся…

– Господи, ты, Боже мой! – Ги всплеснул руками от удивления. – Просто кошмар!..

– Не то слово, Ги… – покачал головой граф. – Просто беда, хоть караул кричи… – он снова разлил вино. – Зря сейчас принц Филипп глотку надрывает – наш магистрат не услышит его. К тому же, поверь, Конрадин такие суммы объявляет, что хоть за голову хватайся! Он разом перекупил почти всех воинов, способных держать оружие в руках! Нам даже пришлось закрыть все ворота и повесить пару десятков особо рьяных и алчных жителей, хотевших податься к нему на заработки! – Гвидо чокнулся стаканом с де Леви. – Ничего не поделаешь, брат, гражданская война – вещь тупая и безумная…

– Откуда же у этого разбойника столько денег?! – С искренностью в голосе удивился де Леви.

Граф поставил пустой стакан, снова разлил вино и ответил:

– От нее! Ты, часом не забыл ту прелестницу, что так ловко околдовала тебя и обвела вокруг пальца?..

Ги покраснел и смутился:

– Беатрис с ним?..

– Ага! – Хмуро улыбнулся Гвидо. – Легенды о несметных сокровищах, накопленных ее братцем и Манфредом, оказались правдой! Поговаривают, что король Шарль с ног сбился, но так и не смог поймать чертовку и разузнать о месте, где они зарыты, да и о том – правда ли это…

– Она все такая же красивая?.. – тихо спросил Ги и отвел глаза от собеседника.

– О-о-о! Братец! Да ты, кажись, все еще любишь эту сучку?! – Гвидо с сожалением покачал головой. – Забудь и вырви из сердца этот поганый сорняк! Здесь полным-полно других, не менее красивых и жгучих женщин, да и свет клином не сошелся на этой шалашовке!

– Она все еще снится мне иногда по ночам… – грустно признался Ги. – Чистой воды безумие…

– Эта зараза снюхалась с молодым принцем Конрадином, окрутила парня и, поговаривают, живет с ним плотской жизнью, хотя сам он, поверь мне, помолвлен с греческой принцессой Еленой! Вот, разбойник! Весь в деда пошел! Тот, помнится, тоже кобель был знатный!

Граф рассмеялся, Ги нехотя поддержал его, но его смех был вынужденный и какой-то неискренний…

– Слушай, Гвидо, а как поживает наш гонфалоньер де Росси? – Ги не хотел продолжать неприятную для него тему и решил переключиться. – Что-то я не видел Стольдо? Где он, как?..

Гвидо разом погрустнел, молча налил себе вина в стакан, залпом опорожнил его и, крякнув, ответил:

– Он погиб. Неделю назад…

Де Леви раскрыл рот от изумления, захлопал своими ресницами и, ловя ртом воздух, произнес:

– Господи… как это…

– Вот так… – Гвидо разлил вино и предложил выпить за упокой души их отважного товарища-знаменосца.

Они поднялись мо своих стульев и молча выпили. Вино, бывшее еще недавно таким приятным и изысканным на вкус, показалось горьким и тяжелым.

– Он напоролся на засаду… – граф опустил голову и заговорил. – С ним было всего лишь двадцать рыцарей, когда их, словно кабанов, загнали в ловушку гибеллины Конрадина. Никто не выжил, не убежал и не струсил… – По суровому лицу графа, покрытому крупными и резкими складками волевых морщин, текли большие слеза горечи и сожаления о смерти своего товарища. – Стольдо бился, как лев! Их разорвали на части, словно наши ребята дрались не с людьми, а со сворой бешеных псов!..

– Царствие ему небесное… – тихо, но совершенно искренне произнес Ги де Леви. Он положил руку на плечо графа и хотел еще сказать какие-нибудь теплые слова, но Гвидо вскинул голову и громко сказал:

– Будь проклята эта жизнь! Будь проклято это безумное время, когда даже война потеряла свой блеск и красоту, превратившись в сплошную и безумную кровавую бойню! Где добрые времена, где уважение к телам павших врагов?! Господи, да если бы мне еще лет десять назад кто-нибудь сказал, что скоро тела будут рвать на части, сдирать с них кожу и вырезать на лицах и спинах непотребные слова – я бы морду набил или голову отрубил, приняв его за идиота и сумасшедшего!!!.. – граф тоскливо простонал. Его стон был тихим, но таким безысходным и усталым, в него примешивался какой-то потусторонний вой, тихий и едва уловимый, но такой гнетущий и искренний, что Ги заплакал вместе с ним. Гвидо вытер кулаком слезы, снова разлил вина, они выпили его залпом, после чего он снова произнес. – Скажи спасибо, что мы встретились. Еще день, – он вздохнул, – и ты бы не увидел меня. Я завтра уходу в рейд по тылам гибеллинов. Пришла пора мести, брат мой Ги…

– Я уверен, что с тобой всегда будет Господь. – Ги встал и собрался уходить, но Гвидо схватил его за рукав и, крепко сжав, произнес: