Захват Неаполя. Берёзы

Ги улыбнулся, мол, ничего страшного, и продолжил:

– Мы станем изображать беспокойство и будем, раз за разом, посылать баталии, чтобы, якобы, расчистить центр. Враги, естественно, будут также посылать свои свежие части. Мы станем, якобы, после неудачной атаки, отходить, – тут Ги загадочно улыбнулся. – Но, друзья мои, не назад, а немного правее, к холмам. Там мы разместим кароччио наших баталий, чтобы не вызывать сомнений у врагов. Итальянцы всегда отступали к ним для отдыха и перегруппировки сил…

– Может, левее?.. – Посмотрел на него итальянец.

– Это для нас, бестолковый, левее, а для Конрадина и его немцев правее! – Прикрикнул на него Мишель.

Козимо извинился и умолк.

– Там они разворачиваются и начинают держать оборону, сдерживая противника и растягивая его фронт…

– Все… – Козимо снова не удержался. – Мы разбиты и рассеяны…

– Верно, но не совсем и только на взгляд Конрадина! – Ги похлопал его по плечу. – Я же не зря говорил вам о правом фланге, холме и лесочке. Там будет его величество со всей самой надежной конницей! Как только враг растянет фронт, потеряет строй и увлечется атакой, развернув фланг или показав тылы, король изволит атаковать его и разбить! А вот тут, – Ги засмеялся, – и вступит твоя легкая кавалерия, в задаче которой будет преследование и уничтожение противника…

– А если не развернется?.. – Козимо снова задал вопрос.

– Хороший вопрос, вдумчивый… – похвалил его де Леви. – Тогда, мой юный Козимо, ты возьмешь своих итальянцев и заставишь их развернуть фланг, атаковав баталию Конрадина. Ты обогнешь их с нашего левого, а их правого фланга, и ударишь, как сумасшедший!

– Это я люблю! – Козимо с радостью в глазах и улыбкой на лице закивал головой. – С превеликим удовольствием!..

– Только башку свою бестолковую береги… – по-отечески заботливо проворчал Мишель и потрепал итальянца по его черным и непослушным кудрям. – Знаю я тебя…

– Тогда, сеньоры, это все на сегодня! – Ги улыбнулся и свернул карту. – Предлагаю выпить, как следует, и с завтрашнего дня приступить к осуществлению нашего плана…

– Я-то, простите, что должен делать? – Произнес молчавший до сего момента Гвидо.

Ги засмеялся и, похлопав его по плечу, произнес:

– А вы, мой дорогой ди Монтефельтро, будете вместе со мной командовать обороной палисада! Не могу же я, право, лишить вас такого удовольствия…

Итальянец встал и молча поклонился.

– Это большая честь для меня, синьор де Леви. – С уважением произнес он. – Я и мои воины не опозорим вашего доверия. Это очень великая честь…

– Вот и прекрасно! – засмеялся Ги, скрывая внутренне волнение. – Только, чур, синьоры капитаны, о сегодняшнем совете никому ни единого слова. Поняли?..

Все молча закивали головами, отдавая себе отчет в том, что стали невольными хранителями очень важной тайны, способной предрешить исход кампании и войны.

ГЛАВА XVI . Война на пороге!

Тальякоццо. Начало августа 1268г.

Ги де Леви, предлагая свой план ведения кампании, как в воду глядел – не прошло и двух месяцев с начала рейдов легкой кавалерии, как в некоторых городах северной Италии стали вспыхивать восстания, замки и селения взбунтовались против чрезмерно жестокой тирании Конрадина и его гибеллинов. Даже Рим, встретивший его поначалу цветами и овациями, сопровождавшимися, естественно, грабежами, убийствами гвельфов и пожарами, восстал и попытался вернуть себе призрачные титулы коммуны и свободного города. Анархия и мятежи словно были в крови у итальянцев – они (никто до сих пор не может этого понять) с легкостью чуткого флюгера меняли свои пристрастия и настроения, примыкая то к одному, то к другому лагерю.

Конрадину пришлось несладко. Он распылял свои войска, бросая их от одного восставшего города к другому, но пламя разгоралось, и множились восстания, словно головы у легендарной Лернейской гидры. Даже прибытие большой армии германцев, перешедшей через перевал Бреннер и которой командовал молодой герцог Фридрих Австрийский, мечтавший погреть руки на чужом горе и поживиться за счет врагов (каких – ему было абсолютно наплевать!), не смогло склонить чашу весов на сторону Конрадина.

Шарль де Анжу, пользуясь зимними и весенними месяцами, смог-таки сколотить более или менее приличную армию и, быстрым маршем приближался к северным границам своего королевства. Правда численность ее в сравнении с армией Конрадина была довольно-таки смешной – что-то около шести тысяч человек, из которых только треть была пехотинцами, а остальные две трети – рыцарями.

Кстати, план Гоше де Белло сработал! Арагон, косвенно заинтересованный в смерти юного Конрадина и ослаблении Шарля де Анжу, прислал на судах почти тысячу своих рыцарей, якобы согласившись на предложение короля по участию в крестовом походе его старшего брата Людовика.