Захватить Англию!

12 января Адмиралтейство получило депешу Бродерика из Плимута. Были тут же отданы приказы шлюпам «Дрейк», «Скуиррел» и бомбардирскому «Гранадо», а также и «Фениксу» идти в море и следить за действиями французов; одновременно были направлены сообщения Мэтьюсу в Средиземное море; Адмиралтейство не было уверено, где французы собирались нанести удар — в Канале или в Средиземном море. Доковавшимся кораблям было приказано прекратить ремонт и готовиться к выходу в море.

19 января «Феникс» был вновь у Бреста, где встретил «Дрейк» и «Долфин», которые накануне были у входа на рейд и насчитали в Бресте 22 корабля. Бродерик отошел к Уэссану, где крейсировал несколько дней, пока 26 января не увидел весь французский флот, вышедший в море. Бродерик шел недалеко от него 27 и 28 января. Убедившись в том, что весь французский флот взял курс на северо-восток, в Английский канал, Бродерик поспешил в Плимут, куда прибыл 30 января, а 1 февраля Адмиралтейство получило его депешу. 2 февраля был созван Совет министров (Council of Ministers), на котором присутствовал также командующий Флотом Канала 84-летний Норрис. Совет пришел к заключению, что выход 21 корабля из Бреста и появление Старшего Претендента имеют несомненную связь. Однако имелся ряд сообщений из Парижа о том, что Брестская эскадра (по заверениям французского двора испанскому послу) должна была перехватить подкрепления, которые могли быть посланы Мэтьюсу; последнему были направлены об этом предупреждения. И все же министры считали, что французский флот скорее собран для обеспечения высадки войск в Англии, поэтому Норрису было приказано немедленно следовать в Портсмут.

Норрис в Портсмуте 8 февраля имел 16 линейных кораблей на рейде и еще 3 вооружались; как отмечал сам командующий — «количество, достаточное против Брестского флота». 7 февраля в Адмиралтействе узнали от одного контрабандиста, прибывшего из Дюнкерка, что французы собрали в Дюнкерке 10 лоцманов для 20 кораблей, идущих к Дюнкерку, а на все суда в Дюнкерке (числом до 50) было наложено эмбарго.

Между тем Совет министров 9 февраля выдал Норрису весьма туманные инструкции: он должен был собирать сведения о французах, а в случае их отсутствия — отделить контр-адмирала Мартина с частью сил, которому было приказано идти к Бресту на рекогносцировку. Если же в Бресте французов не окажется — немедленно идти к Тулону на усиление Мэтьюса. Госсекретарь Великобритании герцог Ньюкасл лично был убежден, что французская эскадра собиралась идти в Средиземное море. В общем, это были очень странные инструкции, если учесть, что у Норриса было 19 линкоров, а у французов — 21 военный корабль.

Меж тем шли все новые сообщения о появлении французских кораблей в Канале и у Дюнкерка, о сборе армии в Дюнкерке, о большом числе транспортов и баркасов в Дюнкерке и о том, что южнее устья Темзы (у Гудвина) 11 февраля были замечены 17 французских линейных кораблей, идущих к Дюнкерку. На этот раз герцог Ньюкасл, убедившись, что французы вошли в Канал, послал Норрису новое указание — немедленно атаковать французов. 12-го были разосланы приказы — вызвать всех офицеров из отпусков, мобилизовать войска и милицию, доставить войска из Ирландии, снять все вехи и погасить маяки на юго-восточном побережье.

Норрис, находившийся у Портсмута, не хотел покидать свою, как он считал, выгодную позицию и сомневался, что брестский флот шел по Каналу. Он был уверен, что у Гудвина был какой-то другой французский отряд, а главные силы лягушатников находятся западнее его. Об этом он и сообщил Ньюкаслу (13 февраля), но госсекретарь, к которому стекалась информация от шпионов и дипломатов, был уверен в обратном, и на следующий день прямо приказал Норрису идти в Даунс.

Норрис прибыл в Даунс 17 февраля. 18-го он получил приказ Совета министров атаковать французские десантные силы в Булони и французский флот, который тогда же был замечен южнее Портленда. Несколько растерявшийся Норрис 19-го собрал консилиум, после чего запросил Ньюкасла, какую именно задачу он должен выполнить. После повторного напоминания Совет, включавший лорд-канцлера, членов Королевского совета, премьера и обоих госсекретарей, 20-го приказал ему в первую очередь атаковать транспорты в Дюнкерке, а затем заняться французским линейным флотом.

Этот приказ Норрис получил 21-го, но был шторм, и благоприятный момент для атаки Дюнкерка был упущен.