Захватить Англию!

Первые три французских корабля держались на расстоянии дальнего выстрела, и если бы им следовали и остальные корабли, то сражение превратилось бы в перестрелку на большой дистанции, к чему, вероятно, и стремился Орвилье. Но 4-й корабль начал бой с ближней дистанции, так что сражение все же получилось. Французы держались в ровной линии, тогда как на подветренную английскую эскадру несло дым, что затрудняло стрельбу и маневрирование; это привело к некоторому беспорядку. Особенно плохо шел арьергард Пеллисера. Еще при сближении он отстал, и Кэппел приказал ему прибавить парусов. Пеллисер подчинился, но очень обиделся, сочтя это выговором себе на глазах всей эскадры (хотя в этом не было ничего особенного: при сближении в Трафальгарском сражении Нельсон сигналом приказал Коллингвуду не отставать). Сражение началось в 11.00. Оно носило бессистемный характер; на ряде английских кораблей сильно пострадал такелаж. К 2-м часам дня Орвилье, увидев, что его передовые корабли уже прошли центр англичан, поднял сигнал: «Головным кораблям арьергарда последовательно повернуть и атаковать противника на близкой дистанции». Замысел Орвилье состоял в том, чтобы его корабли последовательно обогнули хвост английской линии, нанеся ему повреждения, после чего перешли бы на другой галс и спустились под ветер от англичан. Репетичный фрегат Орвилье «Конкорд» отрепетовал приказ арьергарду. Как раз в это время флагман герцога Шартрского 84-пушечный «Сен Эспри» находился между центром и арьергардом английского флота, дивизион Пеллисера опять отстал (капитан мателота флагмана Пеллисера, 90-пушечного «Формидейбла», позже сообщал, что не мог стрелять из-за постоянного отставания своего флагмана). Шеф д'эскадр Ла Мотт-Пике, находившийся при герцоге в качестве наставника, увидев это и одновременно — поднятый сигнал Орвилье, воскликнул: «Вот лучший момент в вашей жизни! Вы можете отрезать концевые английские корабли. Видите приказ Орвилье, он поднят как раз вовремя!» Но герцог молчал. Тогда Ла Мотт-Пике сам повернулся к штурману и уже начал давать ему распоряжения для исполнения этого приказа. Но тут вмешался один из версальских хлыщей из свиты герцога (Жанлис). Он обратился к Ла Мотт-Пике со следующими словами: «Месье, помните, что вам доверили быть при Его Высочестве и вы должны подчиняться ему»[118]. Герцог вывел корабль из линии, подвел к флагману Орвилье, и тот повторил ему приказ голосом, но время было потеряно: сигнал требовал немедленного исполнения, между тем передовые французские корабли уже ушли далеко вперед и стали поворачивать на обратный курс под ветер на большом расстоянии от англичан.

Как только эскадры разошлись на контркурсах, Харланд и Кэппел развернули свои дивизионы на север, чтобы дать еще один бой противнику и прикрыть оставшиеся сзади поврежденные корабли. Корабли дивизиона Пеллисера имели наибольшие повреждения и долго оставались сзади, исправляя их. После поворота Орвилье на юг и под ветер англичан дивизионы Харланда и Кэппела также повернули на юг, Кэппел надеялся возобновить сражение, будучи уже на ветре. Он неоднократно поднимал сигналы Пеллисеру, приглашая его занять место, и даже послал ему два фрегата с приказами, но Пеллисер со своим дивизионом оставался далеко на ветре (в двух милях) с 16.00 до 19.00. «Формидейбл» стоял на одном месте, единственным видимым его повреждением был непривязанный фор-марсель (позже Пеллисер оправдывался тем, что боялся его привязать из-за повреждения фок-мачты). Кэппел и Харланд, сгорая от нетерпения, тщетно ожидали подхода Пеллисера. Кэппел позже говорил, что он имел шанс возобновить сражение до 6 часов вечера, имея на тот момент еще два часа светлого времени. Наконец Кэппел призвал к себе корабли арьергарда индивидуальными сигналами (кроме «Формидейбла»)[119]. Но было уже поздно, день заканчивался.

К 19.00 стрельба утихла. Ни одна из сторон не потеряла ни одного корабля. Ночью Орвилье держал три корабля с огнями, на следующее утро от французов не осталось и следа. Орвилье уклонился от продолжения боя. Потери англичан составили 500 человек убитыми и ранеными, французов — 700 человек. Этот заурядный в общем-то бой вызвал в Англии и во Франции целую бурю.

В Париже бездействие герцога Шартрского было воспринято как трусость, в салонах негодовали. Герцог, чтобы спасти свою репутацию, обвинил капитанов кораблей первого дивизиона арьергарда, но Орвилье взял их под свою защиту. Возмущение при дворе было столь велико, что герцог Шартрский оставил службу на флоте и вскоре стал генералом гусар.