Заклейменная байкером (ЛП)

— Садись на своё место, — сказал я, и она прекратила давить на меня.

Мы забрались на байк. Я включил передачу, медленно отъезжая, а затем прыгнул в поток.

Мне было ненавистно оставлять Форда там разбираться одного с этим дерьмом, но он был прав. Я должен был на всякий случай увезти подальше Джанин. Я не был уверен, какое дерьмо выплывет наружу, но с большой вероятностью точно бы что-то произошло. Джанин — моя ответственность и всё ещё важная часть всего этого гребаного дела.

Не имеет значение, что я выглядел как трус. Я должен был оставить это позади.

Я должен делать то, что лучше для всего клуба и для Джанин. Я не имею значения.

Мы направились обратно к её квартире, скользя через поток. Я припарковал байк спереди на обычное место и держал её позади себя, пока мы двигались обратно к её квартире. Я достал ствол, готовый ко всему, чтобы ни произошло.

Но ничего не произошло. Мы вошли в её квартиру, и я проверил всё без проблем. Она зашла внутрь и бросила ключи на кухонный стол, растягиваясь на диване.

— В порядке? — спросила она.

— В порядке, что? — проворчал я.

— Расскажи мне, что произошло.

Я прислонился к стене, перекрестив руки на груди.

— Возможно, мне не хочется.

— Не играй в игры, Клетч.

— Я не играю, твою мать, — сказал я. — Возможно, я хочу заставить тебя заработать это, типа поставить тебя на карачки и заработать это.

— Этого не произойдёт, — сказала она.

— Скорей всего нет, но я думаю, что мы оба хотим этого.

— С чего ты это взял?

— Ни с чего, — ответил я. — Просто думал о тебе раньше.

— Во время твоей работы?

— Ага, во время работы.

— Почему мы должны были уехать из клабхауса?

Я вздохнул.

— Прекрасно. Хочешь знать? Дерьмо не проходит на ура с «Мятежниками». Кое-что плохое случилось сегодня утром. Одного из парней убили, и они думают, что это сделал я.

Она уставилась на меня.

— Ты это сделал?

— Нет, — просто ответил я. — Но сам факт того, что они будут обвинять меня — уже плох. Прямо сейчас дела между нами и «Мятежниками» не очень.

— Кероли сказала то же самое.

Я кивнул.

— Это очевидно. Нам никогда не нравились «Мятежники», а мы никогда не нравились им. Вы начинаете подталкивать нас друг другу, ну, в общем, дерьмо случается.

— Мой брак, как предполагалось, исправит это.

— Не-а.

Она уставилась на меня.

— И что в таком случае я должна делать?

Я оттолкнулся от стены и двинулся к ней.

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что тебе делать?

— Несомненно, — мягко произнесла она. — Ты в этом хорош.

— Ты не хочешь этого, — сказал я. — Я мог бы велеть тебе сделать что-то чертовски глупое.

— Возможно, нет.

Я остановился перед ней и посмотрел снизу-вверх.

— Я мог велеть тебе почувствовать насколько, бл*дь, твёрд мой член прямо сейчас, только от мысли о твоей истекающей киске.

Она посмотрела на меня, её рот слегка приоткрылся, а затем она протянула свою руку.

Она нашла мой член, чертовски твёрдый в джинсах, и медленно начала поглаживать его.

— Что ещё? — спросила она.

— Я мог бы велеть тебе расстегнуть мой ремень.

Она сделала так, как я велел, медленно вытаскивая кожу из металлической пряжки. Джанин нежно потянула, вытаскивая его из петлиц, и отбросила в сторону.

— И я мог бы велеть тебе снять твою рубашку, — произнёс я.

Она стянула её с тела без колебания, отбрасывая в сторону. Я мог видеть её глубокое дыхание, когда смотрел, как опадала и поднималась её полная грудь. Моё собственное сердце грохотало. Я знал, что это так чертовски глупо, но она была великолепной. И я нуждался в этом прямо сейчас, нуждался в ней, после всего того дерьма, что произошло.

Она поцеловала мой твердый пресс и положила свои руки сбоку моих бёдер. Я заворчал, усмехаясь ей.

— Сейчас я велю тебе снять мои гребаные джинсы.

— Правда? — она улыбнулась, расстегивая молнию, потягивая за бегунок, чтобы она открылась. Джанин мягко стащила штаны вниз по бёдрам, поцелуями прокладывая дорожку вниз к моим боксерам. Я переступил свои джинсы и пинком отправил их прочь.

Она потянулась и начала поглаживать мой твёрдый член, её рот слегка приоткрылся, растягиваясь в маленькую улыбочку.

— Что теперь? — она спросила.

— Бл*дь, — произнёс я, наклоняясь вперед и хватая её за волосы. — Я велю тебе горячо поцеловать меня.

И она так и сделала, прижимая свой рот к моему, крепко целуя меня. Я так и удерживал её, пока она гладила мою длину, целуя меня, её язык, прижимался к моему. Я любил её вкус и то, каким образом она ощущалась. Это, на хер, сводило меня с ума: то, как она обрабатывала меня, смотрела на меня, улыбалась мне с этим взглядом в её глазах.

Я слегка отстранился.

— А теперь ты, черт возьми, снимешь моё нижнее бельё, чтобы взять мой жёсткий член, и будешь его сосать так, как будто не можешь жить без моего большого члена между твоими губами, — прошептал я ей в ухо.

Она не колебалась. Она сдернула с меня боксеры, позволяя мне выкинуть их в сторону, и взяла мой твердый член в свою руку. Сначала она начала поглаживать его, облизывая свою руку, а затем заскользила вверх-вниз по моей твёрдой длине. Затем наклонилась вперёд и медленно облизала от основания члена до головки.

— Возьми грёбаный член в свой рот, — приказал я.