Заклеймённый

Лукас подскочил к другу и схватил Нут за рукоятку, помогая затянуть его вокруг шеи чудовища. Но даже их обоих было недостаточно, чтобы сдержать такую мощь. Зверь собрался с силами и замахнулся тяжелой рукой, отбрасывая ее брата далеко в сторону. Амир в испуге смотрел, как монстр рвет веревку, стягивающую его ноги, а потом голыми руками хватается за сверкающий кнут. Зверь с силой притянул к себе ударную часть, утягивая за собой мага. Амир бросил взгляд на лежащего без сознания друга и понял, что помощи ждать неоткуда. Он собрал в ладони всю энергию, какую смог и попытался нанести удар противнику, но для магического создания, это оказалось практически безвредно. Зверь лишь зарычал громче, а потом поднял Амира над полом, приближая его лицо к своей морде. Ему хватало сил удерживать мужчину одной рукой, другой же он вынул из ножен кинжал. Сердце Беверли, одновременно с сердцем Амира, застыло, словно подвешенное над пропастью. Зверь громко фыркнул и вонзил кинжал в грудь Амира по самую рукоять.

Громкий, душераздирающий крик оглушил девушку, и она поняла, что снова оказалась в комнате с шаром и продолжает кричать. Сердце Беверли разорвалось на тысячу кусков, а кровь, хлынувшая из него, пролилась огненными слезами из ее глаз. Несмотря на это она чувствовала, что боль только нарастает, и росла она до тех пор, пока девушка не ощутила необходимость выпустить ее наружу:

— Нет! — Снова закричала она и упала на пол.

Глава двадцать вторая, в которой шило выпадает из мешка…

Тонкий, едва ощутимый аромат цветов казался Беверли невыносимым. Вся комната Кессиди была увешана букетами из мелких роз и шелковыми лентами. Сквозь приоткрытое окно заглядывало утреннее солнце, которое именно сегодня девушка считала неуместным. Она стояла у большого зеркала и с ужасающим равнодушием смотрела на свое лицо. Кожа стала неестественно белой, а с этими кругами под глазами девушка походила на мертвеца. Губы высохли, и в голове то и дело мысли обволакивал туман, принося с собой равнодушное отупение.

Она смотрела на свое подвенечное платье и не испытывала абсолютно ничего. Строгий струящийся силуэт, неглубокое декольте, небольшие аккуратные рукава и море атласных кружев. Платье действительно было очень красивым и отвечало всем ее предпочтениям, о чем позаботились ее сестра и подруга, но оно совершенно не трогало ее сердце. Кессиди уже успела уложить ее, ставшие совсем черными, волосы и поспешила за набором всевозможных косметических средств, чтобы хоть как-то скрыть бледность.

Долгое время миссис Монгроув пыталась понять, что происходит с ее дочерью, вызывала врачей, но никто не мог сказать ничего определенного. Некоторые даже списывали это на волнение перед свадьбой. Беверли каждый божий день сражалась с собой, с болью утраты и жуткой усталостью, чтобы заставить себя встать с постели и выйти из комнаты. Кессиди и госпожа Самида не оставили попыток найти средство для замедления смертоносного заклинания. В конце концов, два дня назад ее подруга принесла из лавки настойку из крапивы и лопуха, которая оказалась отличным средством, чтобы очистить кровь. Девушка принимала ее и ненадолго ощущала облегчение. Ей необходимо было продержаться еще немного, чтобы выйти замуж, и оставить свою семью в не очень добрых, но все же надежных руках семьи Левенсви. Она не могла лишить Кортни будущего.