Заклеймённый

Девушка не стала здороваться, чувствуя, как гулко забилось ее сердце, а она уже думала, что оно на это не способно. Мужчина подошел ближе и, нахмурив брови, покачал головой. Следующие слова он произнес тихо, только ей одной.

– Разве не говорил я вам, чтобы вы лучше выбирали себе друзей? Посмотрите к чему, в итоге, мы пришли? – в голосе его сквозило обманчивое сочувствие, но Беверли оно казалось снисходительным. – Ваш «друг» впутал вас в сомнительные дела, результатом которых стало, насколько я вижу, заклятье грязной крови. Как много вам осталось? Кожа, волосы и потухший взгляд говорят мне о том, что сутки, может чуть больше. А где же ваш приятель? Снова вышел сухим из воды?

От его слов, сердце Беверли сжалось, но отвечать она снова не стала.

– Несмотря на ваше состояние, я обязан выполнить свой долг, – прошептал он, а потом развернулся к гостям. – Мисс Монгроув, вы арестованы за измену перед короной. Вы обвиняетесь в пособничестве преступнику, краже, причинению вреда здоровью и колдовстве!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ ДЫХАНИЕ СМЕРТИ ХОЛОДИТ ДУШУ…

Беверли сидела на жестком тюфяке, который давным давно свалялся и чуть ли не окаменел. Она подобрала под себя ноги, пытаясь согреться. И дело было вовсе не в том, что в этой темнице холодно и сыро, хотя так оно и есть. Девушка испытывала странное чувство дежавю, словно бывала здесь и не раз. Возможно, это было то самое место, в котором заклеймили Амира, а может просто одно из многих так похожих одно на другое. Беверли сидела так довольно давно, сутки, может больше. Она никак не могла забыть лица гостей, приглашенных на свадьбу, которая так и не состоялась. Слова, сказанные Седриком, уничтожили и без того шаткую репутацию ее семьи. Когда ее вели по проходу в церкви, Беверли не осмелилась посмотреть на маму, а отец порывался вмешаться, но девушка в отчаянии дала понять, что этого делать не стоило. Самида успела коснуться ее рукой, изо всех сил сдерживая слезы, прежде чем девушку посадили в закрытый экипаж.

Из единственного узкого окна свет уже ушел, а значит за ним вечер. Что стало с ее родителями? Как отреагирует самое знатное семейство в Бромте на то, что их несостоявшаяся родственница была обвинена в столь гнусных вещах? Как они перенесут этот позор, и как он отразится на ее семье? Когда самочувствие Беверли стало стремительно ухудшаться, она подумала, что это к лучшему. Но потом, девушка все же выпила настойку, которую у нее не отобрали, решив, что хоть раз поговорит с обвинителями, для того, чтобы узнать новости о родителях и сестре. Несмотря на выпитое лекарство, Беверли чувствовала себя слабой и подавленной. Видимо ее организм уже хуже сопротивлялся заклятью, а это говорило о том, что времени осталось совсем мало.

Входная дверь громко скрипнула, и в нее вошли трое. Один из стражников зажег факел, повесил его на стену и встал рядом с другим в дверях. С ними была женщина, закрывавшая голову глубоким капюшоном. Она развернулась к охране и сунула одному из них в руку монеты, мужчины кивнули и вышли. Некоторое время в темнице сохранялась относительная тишина, женщина присматривалась.

– Нравится мое новое жилище, мисс Лич? – спросила девушка, безошибочно узнав хоть и тонкий, но немного навязчивый аромат духов Сесилии.

– Мне очень жаль, мисс Монгроув…

– Давайте не будем терять время и перейдем сразу к сути. Вы ведь не пожалеть меня пришли, – Беверли постаралась выпрямить спину, чтобы казаться немного более стойкой, но подняться на ноги у нее не хватило сил.

Мисс Лич скинула капюшон, и ее светлые локоны разметались по плечам. Она гордо приподняла подбородок, а потом ухмыльнулась.

– Я не люблю проигрывать, мисс Монгроув! – холодно сказала она. – Конечно, в мои планы не входило именно так устранить вас с моего пути, но вы не оставили мне выбора.

– Это вы донесли на меня? – Беверли долго ломала голову над тем, что именно заставило придворного мага от слов перейти к действиям.

– Я, но, чтобы вы не чувствовали себя совсем плохо, могу признать, что мне пришлось хорошо постараться, – девушка презрительно осмотрела темницу, стараясь ничего не касаться.

– Как вы узнали о трактире и заведении мадам Люмье? – голос Беверли слегка подвел ее, дрогнув на последних словах.

– Видите ли, мисс Монгроув, когда ты занимаешь определенное положение в обществе, и в твои планы входит возвысить его, то у тебя находится множество глаз и ушей в разных местах, в том числе и в борделе, – Сесилия была ужасно горда собой, ощущая явное превосходство. – А вы взяли в привычку портить отношения с некоторыми поклонницами мистера Баркли.

– Не понимаю о ком вы…

– Есть у меня одна знакомая по имени Клео, – Беверли тут же вспомнила красотку из борделя мадам Люмье, ревность которой переросла в конфликт между ними, – которая вероятно и не запомнила бы вас, если бы вы не унизили ее перед девочками. Да, и как оказалось, мистер Баркли тоже был тому свидетелем.

– Но как она узнала кто я?