Заклятая невеста (СИ)

Глаза Золтера по-прежнему метали молнии, ему бы сейчас на башенку, под небо, идеальная была бы картина. Очень гармоничная.

— Отдайте, — повторила я. — Или я воспользуюсь магией, и ничем хорошим это не кончится!

Котенка мне вернули на вытянутой руке: Золтер просто разжал пальцы, и детеныш свалился в мои ладони. Тут же снова зашипел, готовый к бою, но я погладила его по голове, осторожно, чтобы не поцарапаться шипами.

— Спокойно, Льер. Его аэльвэрство уже уходит.

Его аэльвэрство скрипнуло зубами, ну или что там у него скрипело от старости.

— Не испытывай мое терпение, Лавиния.

— Да было бы что испытывать, — сказала я, — у вас его вообще не осталось. Сначала бросаетесь словами о лицемерии, потом бросаетесь на меня. Кстати, вам напомнить, что вы обещали меня не трогать, пока я сама не попрошу? Так вот, я вас об этом не просила.

— Словами — нет, — вернуло мне сарказм его аэльзверство, после чего развернулось на каблуках своих слегка покусанных сапог и направилось к двери.

Громыхнуло ей так, что даже гроза в Мортенхэйме могла бы позавидовать.

После его ухода я еще минут пять гладила котенка, который явно к такому не привык, поэтому возился у меня на руках, всячески переворачивался, изодрал мне шипами рукава, поцарапал оба запястья, а потом все-таки спрыгнул и побежал трепать свисающее до пола покрывало.

Как воспитывают бъйрэнгалов, я понятия не имела, да если честно, мне сейчас было не до этого. Я до сих пор помнила волны прокатывающейся по телу дрожи, чувствовала скольжение пальцев. Губы горели, сердце колотилось о ребра, и все это… я допустила сама. Глубоко вздохнув, стараясь выровнять дыхание, направилась в ванную, чтобы узреть леди Лавинию во всей красе.

Грудь высоко вздымается, волосы слегка (ладно, слегка — это мягко сказано) в беспорядке. Глаза сверкают, а внутри вместо привычного неприятия чувство какой-то волнующей, будоражащей легкости.

Во всем виноват узор?

Вернула рукав на место, прикрывая оголенное плечо, зато подтянула снизу, но узор вообще никак не реагировал. Казалось, даже слегка побледнел, хотя возможно, мне это только казалось.

Дернула ткань вниз, услышала жалобный треск и выругалась совершенно неподобающим для леди образом.

Что бы это ни было, какая бы магия только что ни была замешана в том, что сейчас произошло, это больше не должно повториться. Я не могу целовать Золтера и испытывать такие чувства.

Или могу?

Как вообще можно тянуться к мужчине, который…

Я напомнила себе о том, что случилось после Арки, в красках представила случившееся, и разом стало легче. То есть легче, разумеется, не стало, но сердце унялось мгновенно, а прикосновение прохладной воды к разгоряченному лицу окончательно привело меня в чувство.

Мне нужно скорее, как можно скорее попасть в библиотеку. У Эльгера получилось прорваться в мои сны в Аурихэйм один раз, значит, получится и второй, и к этому дню, а точнее, к ночи, я должна быть готова. Я должна узнать как можно больше, чтобы помочь ему и Винсенту вытащить меня отсюда.

Осталось только выяснить, как простой смертной воспользоваться библиотекой.

Из спальни донеслось глухое «бум», и я улыбнулась.

Кажется, я даже знаю, с какой стороны к этому подойти.

7

Узор пульсировал, как раскаленная проволока, обвивающая мою руку. Словно крючьями вгрызался в кожу, обжигал, жалил, заставлял задыхаться, как если бы я стояла в самом центре пожара.

— Лавини-и-и-ия!

Голос Золтера я узнала, даже несмотря на ломкие, шипящие нотки. Окружающая меня тьма клубилась непроглядным туманом, запечатывала в кокон, но даже ее глубокий, смертельный холод не способен был справиться с тем огнем, который рождал пылающий на моем предплечье узор.

— Лавин-и-и-иния…

Из темноты проступали очертания лица: тленного, рыхлого, но даже так черты были узнаваемы.

— Думала, сумеешь от меня избавиться? — Хриплое карканье, вот что сейчас напоминал этот голос. — Когда я вернусь, ты пожалеешь о том, что родилась на свет. Все, кого ты любишь, умрут. Все… очень медленно…

Он протягивал ко мне руку, и черное, словно обугленное запястье, сжималось на моей шее, лишая возможность вдохнуть. В отчаянии рванулась назад, ударив всей своей силой, яркой, вспоровшей тьму. Сияние магии рассыпалось вокруг живым серебром, ничем не напоминающим иней смертельной защиты. Не то крик, не то рычание Золтера поглотила тишина, вокруг ослепительным буйством красок взорвалась жизнь.

— Ш-р-р-р.

Я дернулась от ткнувшегося мне в щеку чего-то холодного и мокрого.

— Ш-р-р-р-рррау!

— Ай!

Я подскочила на постели, котенок подскочил вместе со мной, выгнул спину и зашипел. Узор на руке дергало болью, но уже не так сильно: я подтянула рукав и увидела, что кожа на руке слегка припухла, словно ее действительно обожгло. Такая же припухлость тянулась по всему предплечью, взбиралась на локоть и выше.

Поежившись, притянула к себе малыша и поцеловала в нос.

— Прости, не хотела тебя пугать.

Бъйрэнгал шрявкнул и ткнулся головой мне в подбородок.

— Ай, — выразительно сказала я, потирая царапину от шипа.