Заклятие древних маори. Последний занавес

В комнату вплыла мисс Орринкурт. Одета она была экстравагантно и выглядела одновременно угрюмо, победительно и вызывающе. Трой услышала за спиной сдавленное восклицание и повернулась, перехватив общий взгляд Анкредов, прикованный к груди мисс Орринкурт.

На ней сверкала большая бриллиантовая звезда.

– Милли, – выдохнула Полин.

– Меня не обманывают глаза? – слабо прошипела в ответ Миллимент.

Мисс Орринкурт подошла к камину и оперлась рукой о решетку.

– Надеюсь, Нодди будет вовремя, – сказала она, – а то я с голоду умираю. – Она критически осмотрела свои покрытые алым лаком ногти и поправила на груди звезду. – Да и выпить бы неплохо.

На это предложение никто не откликнулся, лишь Пол смущенно откашлялся. Из зала донесся стук палки.

– Ну вот и папа́, – нервно сказала Полин, и все слегка зашевелились. Честное слово, подумала Трой, они будто собираются ужинать с каким-нибудь членом королевской семьи. Та же характерная атмосфера напряженного ожидания.

Баркер открыл дверь, и, сопровождаемый белым котом, в гостиную вошел оригинал расставленных повсюду фотографий.

III

Первое, что следовало бы сказать о сэре Генри Анкреде, что исполнял он свою роль с почти неправдоподобной виртуозностью. У него были серебристые волосы, пронзительно-голубые, под тяжелыми бровями, глаза, аристократический крупный нос, под которым пушились роскошные белоснежные усы, расчесанные таким образом, чтобы подчеркнуть линию рта артиста. Подбородок квадратно выдавался вперед и был украшен посольской бородкой. В целом выглядел сэр Генри так, словно его приготовили специально для выставки. На нем был бархатный смокинг, старомодный воротничок, широкий галстук и монокль на широкой ленте. «И не поверишь, – подумалось Трой, – что это живой человек». Вошел он медленно, постукивая по полу – но не слишком опираясь на нее – черной палкой с серебряным набалдашником. Она ему в общем-то не нужна, подумала Трой, так, декорация. Он был очень высок и все еще держался прямо.

– Папа, это миссис Аллейн, – сказала Полин.

– Ах вот как, – откликнулся сэр Генри.

Трой поднялась ему навстречу. «Удерживаясь, – как она впоследствии говорила Аллейну, – хотя и не без труда, от реверанса».

– Итак, это наша знаменитая художница, – сказал сэр Генри, беря ее за руку. – Очень рад.

Удерживая руку Трой, он смотрел на нее с высоты своего роста. Ей же вдруг почудился за его спиной молодой Генри Анкред, от одного взгляда которого женщины млели и теряли голову.

– Рад, – повторил он, искусно подчеркивая голосом, что удовольствие он испытывает не только от ее приезда, но и от внешности.

«Придержите коней, ребята», – подумала Трой и высвободила руку.

– Надеюсь, это чувство вас не оставит, – сказала она.

– Думаю, нет, – поклонился сэр Генри. – Думаю, нет. – Трой потом поймет, что у него есть привычка повторять сказанное.

Пол придвинул стул. Сэр Генри сел перед камином, остальные двумя полукружиями расположились по обе стороны от него.

Он скрестил ноги и положил левую руку на подлокотник, оставив другую свободно и небрежно покачиваться в воздухе. Что-то вроде позы короля Карла II, а на месте традиционного спаниеля – кот, который грациозно вспрыгнул ему на колени, слегка потерся о них и удобно растянулся.

– Ах ты, Карабас, – проговорил сэр Генри, погладил кота и снисходительно обвел взглядом присутствующих.

– Ну вот и славно, – сказал он, плавно поводя рукой. На мгновение взгляд его остановился на груди мисс Орринкурт. – Очаровательно, – сценическая реплика. – Ага, вот и херес.

Пол и Фенелла разнесли херес – лучшего, как выяснилось, качества. Затеялась довольно оживленная беседа, которую сэр Генри вел так, словно пригласил актеров на прослушивание.

– Мне казалось, – в какой-то момент заметил он, – что Седрик тоже должен быть с нами. Миллимент, разве ты не говорила мне…

– Извини, папа, но он опаздывает, – остановила его Миллимент. – Насколько я знаю, он должен был написать какое- то важное письмо. А гонга, наверное, не услышал.

– Ах вот как? А куда ты его поместила?

– К «Гаррику», папа.

– В таком случае он должен был услышать гонг.

Вошел Баркер и сказал, что ужин подан.

– Полагаю, мы не будем ждать Седрика. – Сэр Генри мягко сбросил кота Карабаса на пол и поднялся. Семейство последовало его примеру. – Миссис Аллейн, позвольте предложить вам руку?

«Жаль, – подумала Трой, принимая протянутую руку, – жаль, что тут нет оркестра». И, словно изображая персонажа какой-нибудь салонной комедии былых времен, завела светский разговор со своим спутником. Но не успели они дойти до двери, как в зале послышались торопливые шаги. В гостиную, раскрасневшись от напряжения, с белым цветком в петлице смокинга, влетел Седрик.

– Дедушка, дорогой, – заговорил он, размахивая руками, – я на колени готов стать, ниц падаю, извини меня, ради Бога. Каюсь. Найдите мне кто-нибудь власяницу и пепел голову посыпать, живо.

– Добрый вечер, Седрик, – ледяным тоном проговорил сэр Генри. – Извиняться тебе следует перед миссис Аллейн, у которой, возможно, хватит милосердия простить тебя.