Заклятие наследницы фараона

– Кажется, ты спас меня, жрец! – промолвила Клеопатра, переведя дыхание.

– Я же говорил тебе, царица, что Амфетис и после смерти встанет у нас на пути!

– Что же теперь делать?

– Положись на меня!

Жрец поднял свой посох, пробормотал несколько слов на храмовом языке и бросил посох на каменный пол. Посох пошевелился, ожил и превратился в большую змею. Змея подползла к саркофагу, перебралась через его край и напала на кобру Амфетиса. Змеи сплелись в смертельной схватке, и через минуту змей Гимариса победил и отбросил мертвую кобру на дно саркофага.

– Теперь настало наше время! – проговорил Гимарис и снова подошел к саркофагу. Наклонившись, он запустил внутрь руку и нажал на скрытую пружину.

Саркофаг стронулся с места и отъехал в сторону. На полу под ним открылось круглое отверстие вроде колодца, достаточно широкое, чтобы в него мог пролезть человек.

– Мы почти пришли, царица! – промолвил Гимарис.

Он привязал конец веревки к саркофагу, другой конец сбросил в колодец и, прежде чем спуститься вниз, повернулся к Ириде:

– Здесь тебе придется подождать нас. Вниз спустимся только мы с повелительницей.

Спустившись в колодец, он позвал Клеопатру. Та подоткнула край своей одежды и ловко слезла по веревке.

Царица и жрец стояли посреди второй погребальной камеры, не в пример более пышной и богатой, чем первая. Стены ее были отделаны золотыми плитами, украшенными богатой резьбой, в центре камеры стоял саркофаг в форме сфинкса с золотой головой и мощными когтистыми лапами из черного мрамора.

– Вот она, гробница великой женщины-фараона Хатшепсут! – проговорил Гимарис с благоговением и низко поклонился саркофагу. – Прости, могучая, что мы тревожим твой вечный сон! Твоей преемнице, последней царице Черной Земли Кемет, нужна помощь! Не откажи ей, владычица! Подари ей частицу своего могущества!

Показалось ли Клеопатре или нет, но изнутри саркофага донесся странный звук, напоминающий стон тяжелобольного или умирающего человека. Гимарис еще раз поклонился, подошел к саркофагу и повернул золотую голову сфинкса. Раздался тяжелый скрежет, словно сама скала стронулась с места, и крышка саркофага отъехала в сторону, открыв его содержимое.

Как и в саркофаге Амфетиса, здесь покоился деревянный гроб, покрытый цветной росписью и позолотой, но не в пример более богатый, чем гроб стража.

В верхней части гроба была сделана надпись древними письменами. Гимарис прочел ее:

«Владычица Хатшепсут, родная дочь Неба.

Владычица Хатшепсут, царственное дитя Солнца.

Владычица Хатшепсут, которую носила под сердцем божественная Хатор.

Твоя небесная мать Хатор благословляет тебя своим именем, которое – великая тайна Неба.

Дыхание твоей небесной матери Хатор испепеляет твоих врагов.

Живи вечно, владычица Хатшепсут!»

Прочитав эту надпись, Гимарис третий раз низко поклонился мертвой повелительнице и затем обратился к живой царице:

– Помоги мне, повелительница!

Он взялся за верхнюю часть гроба, Клеопатра – за нижнюю, и они без особого усилия сняли деревянную крышку.

Внутри гроба покоилась мумия Хатшепсут, тщательно запеленатая в льняные бинты, пропитанные благовонными смолами. Лицо мумии было закрыто золотой маской. Маска была выполнена с удивительным искусством и ничуть не пострадала за прошедшие тысячелетия. Она изображала женское лицо, исполненное покоя и величия. Губы владычицы Хатшепсут были тронуты мудрой улыбкой человека, познавшего тайны загробного мира. На груди мумии лежала золотая пластина с изображенными на ней лотосами и змеями. Поверх этой пластины были крест-накрест сложены символы власти фараона – золотой скипетр и опахало из пальмовых листьев. Шею владычицы охватывало золотое ожерелье, украшенное тремя овальными драгоценными камнями удивительной красоты – один синий, как вечернее небо над Александрией, другой красный, как закат над Мусейоном, третий – густо-зеленый, как море в полуденный час…

– Какая красота! – воскликнула Клеопатра, залюбовавшись ожерельем Хатшепсут. – Даже если это ожерелье не обладает магической силой, стоило проделать весь этот трудный и опасный путь только ради красоты этих камней!

– Если бы мы потревожили сон владычицы ради земных сокровищ, ради золота и драгоценных камней – мы были бы простыми ворами, грабителями могил и заслуживали бы позорной смерти! – возразил ей Гимарис. – Но мы пришли сюда, чтобы попросить у Хатшепсут частицу ее могущества, частицу ее божественной силы, чтобы с ее помощью вернуть славу Черной Земли Кемет. Может быть, ненадолго, может быть, самый последний раз, но ради такой цели позволительно потревожить покой мертвых, ради такой цели боги разрешат нам позаимствовать ожерелье владычицы! Возьми его, царица, ибо руки простого смертного, даже жреца, не могут коснуться этого сокровища!

Клеопатра склонилась над мертвой властительницей и осторожно, благоговейно сняла с ее шеи ожерелье.

В это мгновение ей снова послышался стон, как будто Хатшепсут не хотела расставаться с украшением. Однако Клеопатра довела начатое до конца, сняла ожерелье с мумии и надела его на свою шею, прикрыв сверху грубым плащом.