Заклятие параноика (сборник)

Марк едва заметно улыбнулся. Они здорово увлеклись рассказом, даже Мерилис увлеклась. Они почти забыли, зачем они здесь. Краем глаза Марк заметил, как сотрудники джонт-службы медленно катят столик на резиновых колесиках между рядами кушеток, по очереди усыпляя пассажиров. Он давно заметил, что в гражданском секторе это всегда занимало больше времени: гражданские нервничали и капризничали. Резиновая маска слишком живо вызывала в памяти операционную в больнице, где за спиной анестезиолога с его набором газов и баллонами уже готовится к работе хирург. С пассажирами случались истерики, паника, и всегда находились двое-трое таких, у кого просто не выдерживали нервы. Разговаривая с детьми, Марк заметил, как двое мужчин поднялись с кушеток и без шума прошли к выходу. Там они отцепили от лацканов приколотые билеты, вернули их дежурному и, не оглядываясь, вышли. Сотрудникам джонт-службы строго-настрого запрещалось в таких случаях спорить и уговаривать пассажиров: в зале ожидания всегда находились желающие отправиться именно этим рейсом, иногда человек сорок-пятьдесят, которые продолжали надеяться вопреки здравому смыслу. Когда те, кто не сумел справиться с собой, уходили, в галерею просто приводили других пассажиров с документами, уже приколотыми к рубашкам.

– В указательном пальце Карун обнаружил две занозы, – сказал Марк детям. – Позже он их вытащил и отложил в сторону. Одна потерялась, зато вторую можно увидеть в новом корпусе Смитсоновского института в Вашингтоне. Она хранится в герметичном стеклянном футляре рядом с лунными камнями, которые доставили первые космические путешественники, полетевшие на Луну.

– На нашу Луну или на одну из марсианских? – спросил Рикки.

– На нашу, – ответил Марк, улыбнувшись. – На Марсе побывал только один корабль с людьми – французская экспедиция, отправившаяся году в 2030-м. Короче, самая обычная старая заноза от ящика из-под апельсинов хранится в Смитсоновском институте, потому что она оказалась первым телепортированным, вернее, джонтированным предметом.

– А что случилось потом? – спросила Патти.

– Как утверждает история, Карун бросился…

Карун бросился к первому порталу и остановился там с бьющимся от волнения сердцем. «Необходимо успокоиться, – уговаривал он себя, переводя дух. – Надо все обдумать. Никакой пользы от спешки не будет…»

Нарочно не обращая внимания на неуемное кричащее желание поторопиться и сделать что-нибудь, он достал из кармана ногтечистку и острым концом пилки вытащил занозы из указательного пальца. Карун положил их на белую обертку от шоколада, который он съел, пока ковырялся в преобразователе и пытался увеличить его мощность (что, очевидно, ему удалось, да еще так, как ему и в мечтах не могло привидеться). Одна заноза скатилась на пол и потерялась, зато вторая очутилась в Смитсоновском институте в стеклянном футляре, огороженном бархатными шнурами и находящемся под постоянным бдительным наблюдением телекамеры, подключенной к следящему компьютеру.

Покончив с занозами, Карун почувствовал себя немного спокойнее. «Карандаш, – решил он, – карандаш вполне подойдет». Достав с полки над головой карандаш, он медленно продвинул его через первый портал. Карандаш исчезал постепенно, дюйм за дюймом, словно перед глазами Каруна совершался какой-то очень ловкий фокус. На одной из граней значилось: «ЭБЕР-ХАРД ФАБЕР № 2» – черные буквы, выдавленные на желтом фоне. Продвинув карандаш в портал и увидев, что от надписи осталось только «ЭБЕРХ», Карун обошел портал и взглянул на него с другой стороны.

Там он обнаружил аккуратный, словно обрубленный ножом срез карандаша. Карун пощупал пальцем то место, где должна была быть вторая половина карандаша, но там, разумеется, ничего не было. Он бросился ко второму порталу, расположенному в другом конце сарая, и там, на верхнем ящике из-под апельсинов, лежала эта вторая половина. Сердце его забилось так сильно, что казалось, его просто трясет что-то изнутри. Карун схватил за заточенный конец карандаш и вытянул его из портала.

Он поднял его поближе к глазам и внимательно разглядел, потом повернулся и написал на стене сарая «СРАБОТАЛО!», но так сильно надавил, что на восклицательном знаке грифель сломался. Карун пронзительно рассмеялся в пустом сарае. Рассмеялся так громко, что у самых стропил проснулись и заметались под крышей ласточки.

«Сработало! – закричал он, потом побежал к первому порталу, зажав в кулаке сломанный карандаш и размахивая руками. – Сработало! Сработало! Слышишь, Карсон, скотина?! Сработало, и ЭТО СДЕЛАЛ Я!»

– Марк, что ты такое говоришь при детях? – упрекнула его Мерилис.

Марк пожал плечами.

– Но он именно так и закричал.

– Ты мог бы его немного подредактировать.

Дети рассмеялись, и Марк обрадовался, заметив, что пронзительные нотки в смехе Патти исчезли. Мерилис не удержалась и рассмеялась тоже.