Заклятие предков

— Доброго всем дня и долгой жизни, — первым поприветствовал порубежников ведун.

— Да продлит Аллах твои годы, путник, — ответил за всех старик.

— Кто таков, куда едешь? — Старший обошел коней, похлопал ладонью по мешкам. — Какие товары везешь?

— Нет у меня никаких товаров, — пожал плечами Середин. — Это все припасы в дорогу. Шкура, котелок, инструмент кое-какой, овес, ячмень, одежда сменная, мясо… Мясо, кстати, заканчивается, а ехать надеюсь еще далеко, до Суздаля. Не подскажете, тут где-нибудь прикупить сушеного али вяленого мяса нельзя? Хотя можно и обычного. Зима все-таки, не попортится.

— Почто тебе в Суздаль понадобилось? — остановился возле чалого стражник. — То земли русские.

Заряна по-прежнему сидела в седле, спешиваться не собираясь, однако на подобное высокомерие старший внимания не обратил. Скорее всего — просто причислил женщину к походным припасам, наравне с тюками и чересседельными сумками.

— Я еду под бунчуком великого хана Ильтишу, союзника Болгарии, — гордо заявил Олег. — А в Суздаль везу взятую в прошлом набеге невольницу. Торговые люди сказывали, отец за нее выкуп богатый обещал.

— Союзник?! — весело расхохотался болгарин. — Вогулы — болгарскому кагану союзники?! Ох, насмешил! Скоро псы походные начнут себя нашими союзниками величать! Ой, уморил… Да твоих вогулов в походе при нашем войске и нескольких сотен не набирается!

— Да наш хан больше тысячи нукеров в седло поднять может! — решил для большего правдоподобия обидеться Олег.

— Что такое тысяча для нашей армии? — безразлично пожал плечами болгарин. — Каплей больше, каплей меньше. Великий каган простирает на вас свою милость, дозволяя вливаться в его рати, а не отгоняя от северных рубежей, и ничего более. Союзники… Клянись, что товаров не тащишь, в городах наших продавать.

— Клянусь именем Сварога, что нет при мне никаких товаров вообще, — прижал руку к груди Середин.

— Два дирхема плати за проезд через болгарские земли. Монету за себя, монету за двух коней с вьюками. Коли серебра-злата нет — шкурку кунью давай.

— Новгородское серебро возьмете?

— Коли чешуя,[5] то десяток.

— Сейчас посмотрю… — Олег полез в переметную суму, достал один из последних, оставшихся с лета, трех кошелей, развязал… — Чешуи нет, только деньги.[6]

— Экий ты… — удивился болгарин. — С серебром катаешься… У вогулов отродясь такого не случалось. Завсегда шкурами платили.

У Олега засосало под ложечкой от предчувствия вымогательства, однако у порубежника дальше удивления дело не пошло:

— Коли деньги, то четыре. По две за дирхем.

Ведун расплатился, завязал кошелек, вернул в сумку.

— Исмаил, запиши в грамоту единого путника о дву-конь! — крикнул в сторону землянки старший. — Он ваш, почтенный Фирас Абу.

Старик закашлялся, подошел ближе, кивая головой:

— Милостью Аллаха, великого и всемогущего… Веруешь ли в Бога единого и всемогущего, путник?

— Верую в Сварога, породителя земель наших, внуками коего являемся по рождению! — решительно отрезал Олег.

— Боги ваши языческие, на деле демоны все, порождение шайтана. Проезжая через земли болгарские, гляди по сторонам, язычник, гляди внимательно. Все, что увидишь ты, даровано народу нашему милостью Аллаха, Его мудростью и прозорливостью, Его благоволением к детям своим. Ибо детям демонов не дано подниматься из жизни дикой к светам разума и благодати. И пусть снизойдет на тебя прозрение, да прикоснется к тебе всемилостивейший Аллах своею благодатью. Бери своих коней и проходи меж очистительными огнями…

Олег, удивившись столь быстро закончившейся проповеди, взял гнедую за поводья, кивнул Заряне, веля ехать за собой. Старик, что-то пробормотав себе под нос, кинул в костер горсть какого-то крупнозернистого порошка. Воины немедленно пригнулись к земле, огонь затрещал, дым стал серовато-зеленым и таким вонючим, что ведун учуял невыносимый запах за несколько шагов. Однако деваться было некуда — он задержал дыхание и пошел сквозь едкую завесу. Сзади возмущенно заржал чалый — но Заряна справилась и заставила его пройти-таки между костров. Олег кивнул мулле, поднялся в седло.

— Ты, вогул, слышь, коли совсем беда с припасом, — крикнул в спину стражник, — так верст через двадцать, как река разольется, по правую руку приток широкий будет. По нему три версты вверх крепость стоит, Сайгат. К ней отвернуть можешь. А поежели с пути отворачивать лениво, так дня через два Марха стоять будет. Аккурат на Каме. За ним дальше — Арнас, Басов, Челмат. Там и дворы постоялые имеются, и торг побойчее.

— Конному или обозу два дня? — оглянулся ведун.

— Конному, — кивнул старший караула. — Два по девяносто верст будет, не меньше. Смотри… Союзник! — И болгарин снова покатился со смеху.

— Спасибо на добром слове, — помахал рукой ведун и пустил коней в рысь.