Заклятое место

– Нет желания, устал,– ответил тот.– К тому же у меня другие функции – баранку крутить и обеспечивать безопасность движения, соблюдая правила. А ты, Никита, приставлен к телу, вот и скачи к президенту, а я тем временем перекурю, а то в «Маzda» Рэм Анисимович запрещает. Говорит, что на него табачный дым дурно действует, бережет он свое драгоценное здоровье. Решил наверное, лет да ста прожить без старости. Это мы, к сожалению, пока молоды и здоровы, пьем, шмалим и к пятидесяти годам в коробок сыграем.

Чепель не стал настаивать, а перешагивая через ступеньки, поднялся на четвертый этаж. Коридор тускло освещали плафоны под низким потолком. Дверь приемной, из которой пробивалась яркая полоса света, была приоткрыта. Он, озираясь по сторонам, вошел.

–Рэм Анисимович! – окликнул он громко и подошел к двери кабинета с табличкой. Но никто не отозвался. Никита переступил порог. Помещение была освещено лампами дневного света и настольной под зеленым абажуром. Рядом с кипой документов он увидел керамическую чашку с початым кофе. Прикоснулся к ней, она была теплой, но не горячей. На тумбочке стоял импортный электрочайник, из которого исходил теплый пар. “Наверное, Тяглый лишь на несколько минут отлучился,– предположил Чепель и возвратился в приемную. Но прошло еще около семи минут. «Что его могло неожиданно оторвать от работы,– размышлял телохранитель.– Если отлучился в туалет, то уже по времени должен был бы вернуться. Тут что-то не вяжется». Никита вышел из приемной в длинный и гулкий коридор.

– Рэм Анисимович! Президент, ау, где вы! – громко позвал он, дергая дверные ручки кабинетов, прошелся из конца в конец по этажу. Ни одной живой души, гулкая зажатая стенами тишина. Спустился на третий этаж, где также проверил кабинеты, все заперты и опечатаны, и только после этого направился в торец, где размещался мужской туалет. Подошел, вспомнив, что выключатель на стене внутри, в помещении с раковинами-умывальниками и электросушилками для рук. Отворил двери и протянул руку к стене, пытаясь нащупать выключатель, зацепился туфлями за какой-то темный предмет, мешком лежавший на покрытом кафельной плиткой полу. Щелкнул выключателем, вспыхнул яркий слепящий свет. Перед ним лежал, завалившись на бок, Тяглый в обагренной кровью белой сорочке со сползшимся шелковым галстуком и расстегнутыми полами костюма. Он был неподвижен, без каких-либо признаков жизни. Чепель ощутил вязкость под прилипшими к кафелю подошвами туфель и невольно, брезгливо отступил назад, оставляя отпечатки рифленой подошвы с кровавыми разводьями.

– Черт подери, кто его мог завалить?– вслух произнес Никита и машинально выхватил из кобуры пистолет ТТ. Опасливо огляделся по сторонам. Переступая через запекшиеся подтеки крови, осторожно прошел в глубь туалета. Держа оружие на взводе, проверил кабинки. Никого. “Неужели он сам наложил на себя руку?– размышлял Никита. – Но это невозможно. В таком случае, где оружие? Оно должно по этой версии находиться или в руке человека, совершившего суицид, либо рядом с телом. Но нет ни оружия, ни гильзы.”

Из-под набрякшей кровью одежды и тела несколькими ручейками по кафелю в прикрытый решеткой сток канализации стекали остатки крови. Никита наклонился и поднял вялую, словно ватную, левую руку Тяглого, но пульс не прощупывался, а часы «Сейко», на которых было 19.47 шли исправно. “Труп, – сделал он заключение.– Надо срочно сообщить в милицию, пусть разбираются, это их кровное дело. Вот тебе и телохранитель, не уберег босса. Какое-то заклятое место. Бабу с охранником, а теперь вот и мужика отправили на тот свет.”

Эта мысль саднящей занозой засела в сознании, упорно не уступая место оправдательной, ведь находясь в офисе, Рэм Анисимович считал присутствие телохранителя в здании излишним. Ему было неловко перед сотрудниками, которые могли это расценить не только, как трусость, но и личное недоверие. “Эх, одним словом, интеллигент,– с досадой подумал Никита. – По глупости поплатился за свою скромность. Кто же его так жестоко и хладнокровно завалил в сортире? Впрочем, на счету каждая секунда, может успеют вовремя ввести план перехвата, блокируют все выезды из города.”

Чепель со скоростью спринтера, держа пистолет на взводе, перескакивая, через две ступени, сбежал на первый этаж, чем вызвал недоумение на лицах Вьюжного и Давыдко.

– Что случилось, Никита? Почему, выпучив глаза и потрясая пушкой, скачешь, словно горный козел?– осадил его, останавливая, Анатолий.– Шальной, поди от усердия лоб расшибешь. Лучше скажи, сколько еще ждать Рэма Анисимовича?

– Целую вечность. Все, ребята, кранты и этому президенту. Приказал долго жить,– выдавил из себя охранник.

– Что ты городишь?– надвинулся на него Николай.– Белая горячка или белены объелся, а может черти пригрезились?

– Сам ты блинов объелся,– огрызнулся охранник, пряча пистолет в кобуру.– Сидишь здесь в будке, как истукан, глаза на экран пялишь, а Рэма Анисимовича тем временем, кто-то в туалете завалил. Весь в кровище, как из кабана натекло.