Заклятые любовники

— Вы заявили, что я играла с вами, но никогда в своей жизни я не была более искренней, чем в тот день! Решили меня наказать за то, что я посмела обратиться не к вам, а к другому человеку? Но я не ваша собственность, Винсент, и я не сделала ничего плохого. Я хотела помочь, но вам не нужна моя помощь. Вы ведете разговоры с Фраем за закрытыми дверями, до меня долетают только их обрывки. Считаете, что я должна просто сидеть на месте и ждать очередной вашей милости?

Я перевела дух и сделала еще несколько шагов назад. К счастью, спальня, которую он так искал, была поблизости. По его лицу сложно было что‑либо понять, но я и не хотела ничего понимать. Хотела только, чтобы он оставил меня в покое, поэтому сейчас бросилась к двери. Засова в моей комнате нет, но если успею повернуть ключ — он меня уже не достанет!

Я совсем забыла, что на стороне Винсента магия — как еще объяснить то, что мне не удалось даже сдвинуть дверь? Де Мортен быстро настиг меня, схватил за плечи и развернул лицом к себе. Я зажмурилась, ожидая жестокой расплаты за оскорбления Его Светлости, но расплаты не последовало.

— Вам не кажется, что мы друг друга стоим? — сухо произнес он. — Потому что разгадать ваши замыслы мне не под силу.

Я приоткрыла один глаз. Потом второй.

Винсент смотрел так, что дышать получалось через раз, сердце колотилось с бешеной скоростью.

Моя беда в том, что все мои замыслы в последнее время сходились на нем. Вон даже змея перестала изображать ядовитый плющ, спит себе тихонечко и никого не трогает: это ли не доказательство, что я перестала противиться его воле?! Если бы не угроза семье де Мортена и тень подозрений Фрая, я бы и думать забыла о заклятии. Но он, похоже, считает иначе.

— Мне нужно уехать. Дедушка умирает.

По лицу Винсента скользнуло изумление, смешанное с сочувствием.

— Поговорим об этом, когда вы поедите и отдохнете.

Видимо, сейчас я и впрямь выглядела не лучшим образом, раз де Мортен не пожелал сразу устроить мне взбучку. Как бы ни было велико искушение рухнуть на кровать и есть прямо там, из вредности я обошла его и спустилась на кухню, где миссис Купер уже собрала на поднос восхитительно пахнущие сэндвичи с сыром, ветчиной, томатами и листьями салата — вот оно, счастье — а в глубокой тарелке на столе дымился горячий бульон. Позабыв обо всем на свете, я бросилась к еде, но Эмма перехватила меня по дороге и мягко развернула к рукомойнику, дождалась, пока я смою грязь дорог, и только после этого отступила в сторону.

— Его Светлость просил, чтобы я принесла еду в вашу комнату.

— Пфевать мне на Ефо Сфетфость, — сказала я, поглощая сэндвич с такой скоростью, которой мог позавидовать оголодавший шахтер Загорья. — Это мой фом, и я фелаю фее, вто хофу.

Да — да, меня учили, что разговаривать с набитым ртом невежливо, но я не могла остановиться.

Миссис Купер пододвинула мне стул, мягко усадила и избавила от пострадавшей накидки. В глазах ее застыл немой вопрос: она явно хотела знать, что же со мной произошло, но отнюдь не из праздного любопытства — волнение в глазах экономки было искренним. Пообщаться нам была не судьба: в коридоре раздались шаги, а спустя миг Винсент уже прошел на кухню, скрестив руки на груди.

— Хотите поговорить сейчас? Хорошо. — Он сдвинул брови и наблюдал за тем, как я пью бульон, миссис Купер же испарилась под его взглядом, как вода с раскаленной плитки, в считанные секунды и незаметно. — Граф Солсбери живет слишком далеко, чтобы я мог позволить вам поехать к нему.

— Из‑за того, что у меня есть любовник, и я должна сидеть взаперти? — Я хрустнула салатным листом. — Не беспокойтесь, любовника я с собой не возьму, так что все будет в порядке.

— С вашим любовником я уже побеседовал. Он уверяет, что вас не видел.

Ну разумеется! Первым делом отправился к Рину, чтобы удостовериться, что тот не утешает меня в своих объятиях вопреки смертельной опасности противпрелюбодейского заклятия. Я с трудом удержалась от желания запустить в де Мортена миской с кипяточным бульоном. Остановило только то, что моему желудку оно сейчас нужнее, чем самолюбию.

Винсент подошел ко мне и присел на соседний стул.

— Покажите змею.

Обидно было до невозможности. Обидно и больно.

— Любуйтесь! — я сунула ладонь со скукожившимся червяком ему под нос. — Как видите, смерть мне не грозит. По крайней мере, в ближайшие дни. Что еще придумаете, чтобы приказать мне сидеть в комнате?

Винсент сжал мое запястье, пристально рассматривая змею, бросил на меня странный взгляд, который я не смогла разгадать.

— Я не могу вас отпустить, — уже мягче произнес он, погладил мою ладонь. — И вы это прекрасно знаете.