Заклятые любовники

– Не подумайте, пел он сносно, просто я не сторонница ночных сюрпризов.

Ее светлость перекосило от гнева.

– Вы забываетесь!

– Просто пытаюсь объяснить. Да, в прошлом я совершила ошибку, за которую расплачиваюсь и по сей день, но это не значит, что мне доставляет удовольствие постоянно ловить ваши косые взгляды.

Я и так достаточно долго терпела, но ночное приключение, от которого у любой с нервами послабее до сих пор был бы обморок, не оставляло выбора. Я точно знаю, что мне ничего не привиделось, и не собираюсь молчать.

– В этом доме нет посторонних. – Ее светлость цедила слова. – У меня прекрасные слуги, которые не допустили бы такую оплошность. Ваша собака вполне могла увидеть ночную птицу или белку, броситься на окно и повернуть задвижку.

– Моя собака была со мной. Арк рычал на закрытую дверь, а он рычит только когда мне угрожает опасность.

– Теперь вы утверждаете, что кто-то приходил по вашу душу?

Я сжала руки в кулаки.

– Я не могу этого утверждать, просто говорю о том, что слышала, и…

Стремительные, резкие шаги. Ох, только Терезы тут не хватало! В пылу спора я даже не заметила, как она вывернула из соседней галереи и теперь замерла мрачным изваянием рядом с матерью, скрестив руки на груди. Закованная в броню темно-синего платья, как Энгерия в холодную неотвратимость зимы. Взгляд ее скользнул в приоткрытую дверь, губы изогнулись в усмешке.

– К вам явился призрак вашей совести, безвременно почившей много лет назад?

– Я похоронила ее со всеми почестями, так что она меня не беспокоит.

Кажется, этот разговор зашел в тупик. К моему счастью, в коридоре появился Барнс. Заметив явный перевес женсовета Биго в стиле «против кого дружим», он даже немного сбавил шаг, но в лице не изменился. Истинный дворецкий!

– Леди Луиза, вас спрашивает джентльмен из Лигенбурга, мистер Чепмен.

Себастьян! Ну хоть какая-то радость! Я уже не надеялась, что он когда-нибудь решится меня навестить.

– Еще не хватало, чтобы ваши знакомые превратили Мортенхэйм в проходной двор!

– Мистер Чепмен мой брат.

– Еще лучше.

Ноздри Терезы раздулись. Интересно, когда сестрица Винсента поймет, что взглядом дыру во мне не прожечь, она возьмет что-нибудь более действенное? Например, керосин?

– Тереза!

Прослыть плохой хозяйкой – наверняка самый страшный кошмар герцогини. В глазах общества должно оставаться образцом для подражания: величественной, скромной и радушной истинной леди.

– Барнс, пригласите молодого человека в малую гостиную и подайте чай. Скажите, что леди Луиза сейчас спустится. Велите здесь прибраться и пригласите стекольщика.

– Хорошо, ваша светлость.

Стоило дворецкому удалиться, дружелюбная улыбка растаяла без следа. Ее светлость снова повернулась ко мне.

– В этом доме никто вам зла не желает.

«На дочурку оглянитесь», – хотела сказать я, но вместо этого только плечами пожала. Что толку с ней препираться? Все равно я враг номер один, а значит, все мои слова вылетают в слуховой рожок.

Я спустилась в гостиную, к тому времени уже подали чай: в Мортенхэйме все делалось быстро, словно гостей ждали каждую минуту. Разумеется, Себастьян к нему даже не притронулся. Стоял с затравленным видом, сцепив руки за спиной, смотрел на дымящуюся чашку и выглядел так, словно сюда его приволокли силком. При моем появлении он заметно оживился: достал платок и вытер выступивший на лбу пот.

– Лу… Как я рад, что с тобой все хорошо! Я надеялся, что с тобой все хорошо, но не знал, что и думать…

– Как видишь, все замечательно. – Я развела руками и улыбнулась. – Или ты рассчитывал найти мое хладное тело в подземной темнице?

Себастьян побледнел, снова промокнул лоб.

– Ну и шуточки у тебя, Лу. Надеюсь, я не помешал?

– Помешал, разумеется!

Я не удержалась, притянула его к себе и порывисто обняла. В Лигенбурге мы встречались достаточно часто – раз в неделю обязательно собирались либо у меня дома, либо просто гуляли по городу, но заклятие отрезало меня ото всего и ото всех. Визит Себастьяна разбудил во мне память о свободе. О днях, когда я была сама себе хозяйкой, когда не должна была выслушивать вечное недовольство матушки Винсента и пикироваться с его сестрой.

Себастьян неуверенно обнял меня в ответ, такой порыв чувств его явно смущал, поэтому пришлось его отпустить. Мы устроились на диване, и я подвинула к нему чашку, которую братец все-таки неуверенно взял.

– Без тебя скучно, Лу. Да и в театр меня теперь не пускают.

Он не столько увлекался театром, сколько молодыми актрисами. Глория чересчур его опекала, а в Лигенбурге Себастьян был предоставлен сам себе. Вот и отрывался по полной, когда никто не видел. Кроме меня. Я в общем-то ничего против не имела – юношам такое свойственно.

– Я привез новости от матушки, – поспешно пробормотал он.

– Новости подождут. Как ты сам?