Заклятые подруги

Выйдя из больницы, продолжая задыхаться от кошмарного насморка, Оксана впервые переступила порог дома Алевтины Коляды в надежде найти избавление от своих мучений.

Померанцева, увидев на пороге высокого широкоплечего мужчину, суровое лицо которого не вызывало сомнений в его недобрых намерениях, взвизгнула и попыталась захлопнуть дверь. Кудряшов, однако, успел всунуть ногу в узкий проем. Екатерина Всеволодовна всей своей не успевшей источиться на тренажерах массой навалилась на дверь и тихонько верещала что-то типа «спасите», но голос отказывал ей. Кудряшов упрямо молча сопел. Наконец, когда Померанцева, овладев собой, заорала глубоким, утробным голосом, Вячеслав резким движением втолкнул артистку вместе с дверью в квартиру и вошел сам, мысленно ругая себя за позволенное себе срывание зла на защищенной презумпцией невиновности женщине. Тем не менее эта борьба на пороге помогла: опер унял клокочущее внутри бешенство.

Померанцева, сменив выражение лица, надменно оглядела Кудряшова, подошла к зеркалу, поправила прическу. Кудряшов наблюдал за артисткой с восторгом: вот это выдержка, вот это нервы, вот это высокохудожественные выразительно-изобразительные средства, не то что у сотрудника уголовного розыска.

— Я что-то не понимаю, — Померанцева, сложив губы куриной жопкой, нежно мазала их помадой, — что-нибудь еще от меня надо?

— Вот вы, Екатерина Всеволодовна, уже и губы накрасили, — упрекнул Кудряшов, — а человеку даже пройти в дом не предложили. Надо быть проще, Екатерина Всеволодовна, и люди к вам потянутся.

От такой дешевой понтярной наглости Померанцева окончательно успокоилась.

— Пожалуйста, — протянула она и первая направилась в комнату. — Я вся внимание.

— Это я весь внимание, — легко и беззаботно хлопнул глазами Слава. — Расскажите, будьте любезны, в каких отношениях вы состоите с Сафьяновым Андреем Андреевичем.

Екатерина Всеволодовна бросила взгляд на часы и вроде бы искренне опечалилась.

— К сожалению, у меня мало времени. У меня, знаете, проба сегодня на «Мосфильме». Через полтора часа.

— Мы успеем.

— Да? — засомневалась Померанцева. — Неужели? Но, видите ли, я, разумеется, вам — как на духу. Но мне не хотелось бы…

— Понял.

— Да, да, не хотелось бы…

— Понял вас, понял. Но поскольку у нас мало времени, я сразу задам вам и второй вопрос: как часто вы бываете на даче Тани Метелиной?

Лицо Екатерины Всеволодовны не изменилось. Екатерина Всеволодовна даже не вздрогнула. Но Кудряшов с интересом заметил, что подвески хрустальной люстры, висевшей прямо над головой Померанцевой, тихо закачались, позвякивая. «А еще говорят, что биополе — это ерунда», — с упоением наблюдая за передергиванием хрусталя, подумал Слава. Он долго, с мальчишеским восторгом задрав голову, любовался произведенным эффектом.

— Итак, — весело проговорил, — я что-то не понял, чего мы молчим?

— Что, собственно, Таня? — Померанцева красивым жестом откинула назад волосы. — Таня — сумасшедшая. Она всегда такой была.

— Да?

— Ну, с придурью. Да я ее и не видела лет сто уже. Таня! При чем здесь Таня?

— При чем тут «здесь»? Я вас вообще спрашиваю. А вы что имеете в виду?

— Ой, да перестаньте, — наконец вышла из себя Померанцева, — не морочьте мне голову. Стали бы вы спрашивать про Таню, если бы не думали, что она как-то связана с убийством Алевтины.

— А вы так не думаете?

Померанцева помедлила и сказала:

— Нет, не думаю.

— Почему? — Кудряшов поставил вопрос ребром.

— Хотя бы потому, что Таня сто лет не общалась с Алевтиной.

— Ну, это, положим, неизвестно, — ответил Кудряшов. — И можно сказать, что известно обратное. Дача, на которой Таня Метелина живет летом и зимой, находится в нескольких километрах от дачи, которую на это лето собиралась снять Коляда.

— Ах, вот оно что! — Кудряшов не без удивления заметил, что Померанцева вздохнула с явным облегчением. — Вот что вы имеете в виду — пространственную связь…

— Не только, — соврал Кудряшов многозначительно.

— Что еще?

— Я что-то не пойму, кто из нас следователь? — обезоруживающей, не без иезуитства улыбкой Кудряшов одарил Померанцеву.

— Да, да, конечно, — покладисто согласилась Екатерина Всеволодовна. И Кудряшов даже струхнул малость: его первоначальный натиск увяз, словно в трясине, в какой-то допущенной им ошибке.

Слава промотал свой разговор с Померанцевой назад и нашел место, в котором напряжение стало спадать.

— Напрасно вы думаете, что следствие видит связь Метелиной с убийством Коляды только в пространственной близости их дач. Дело не в этом. Дело в связях, знакомствах, отношениях. — В голосе Кудряшова зазвенели уверенно-настойчивые нотки. — Итак, я попросил бы вас рассказать о ваших отношениях с Андреем Сафьяновым и с Таней Метелиной.

— Почему вы думаете, что у меня были какие-то особенные отношения с Сафьяновым? — упрямилась Екатерина Всеволодовна.

— Хорошо, — решительно поднялся Кудряшов, — я вижу, следствию вы помочь не желаете. Будем узнавать по другим каналам, — со значением добавил он.

— Ну хорошо, хорошо, не надо так нервничать, — миролюбиво подлизывалась Померанцева, — мне, собственно, скрывать нечего.