Заклятые супруги. Темный рассвет

Тьма вела себя неплохо: каждую минуту я напоминала себе о том, что во мне ребенок Анри, и это срабатывало. Стоило немного закружиться голове или похолодеть пальцам, я тут же ставила блок. Доработала найденные в Фонде заклинания под себя и спать ложилась, не опасаясь, что проснусь от прорывающейся тьмы. На ночь алаэрнит прятала под матрац, а утром, когда оставалась одна, быстренько надевала под платье. Пока что не возвращался и жар, который так напугал мужа перед отъездом, из чего я сделала вывод, что все не так уж и страшно. Разве что в холодный пот бросало, да сердце иногда принималось частить. А еще во мне проснулся просто волчий аппетит.

Чтобы не возбуждать подозрений, ела я мало. Ну, или старалась. Когда Селеста уходила за покупками, бежала на кухню и жевала все, что находилось на полках, пока никто не видит. Особенно меня тянуло на сладкое – на сахарную глазурь или пирожки.

Письмо матушке я написала сразу, и в свободное время занималась отчетами по Равьенн. А времени стало много: несмотря на краткую оттепель в тот вечер, Софи продолжала меня сторониться. Она готовилась к занятиям вдвое усерднее прежнего, даже перестала отвлекаться на то, что творится за окном. Но в остальном словно отдалялась, с каждым днем все больше. Нет, дочь не дерзила и не заявляла, что не хочет со мной разговаривать, но вела себя подчеркнуто вежливо.

Как с чужой.

Если раньше она дождаться не могла, чтобы выйти со мной на прогулку, теперь вообще не рвалась из дома. На улице расцветала природа: заморозки отступили, и теперь кратковременные дождики сменяло уже начинающее пригревать солнце, но Софи охотнее просиживала над книгами по маэлонскому. Даже над учебниками по ненавистной арифметике. Или у себя в комнате, рядом с кукольным домом, который ей подарила Франческа. На мое предложение поиграть вместе она всегда отвечала согласием, но наши игры затухали довольно быстро. То ли я была не сильна в куклах, то ли обида дочери пустила корни слишком глубоко в ее сердце. Конечно, прошло не так уж много времени – около недели, но с каждым днем это беспокоило меня все больше. Потому что в свое время я точно так же вела себя с отцом.

Последней каплей стал миг, когда я слишком резко потянулась, чтобы закрыть чернильницу, а дочь вздрогнула и отпрянула. Бросила на меня быстрый взгляд и снова уткнулась в тетрадь для чистописания, принялась старательно выводить слова – почерк у нее становился все лучше и лучше.

– Софи, – негромко позвала я.

Но дочь старательно скрипела пером.

– Софи!

– Да, Тереза, – не прекращая писать.

– Прервись, пожалуйста. – Все-таки поймала ее руку и накрыла ладонью. – Я хочу с тобой поговорить.

– Да, конечно. – Она подчеркнуто аккуратно, как я ее учила, промокнула перо и отложила на специальную подставку.

– Ты боишься меня?

– Вовсе нет.

Сказала уверенно, но опустила глаза.

– Мне кажется, я попросила прощения за то, что случилось. Это была случайность. Я не хотела портить твои карты, и тем более не хотела обидеть тебя.

– Хорошо.

Хорошо?

Я вздохнула.

– Софи, пожалуйста, давай поговорим нормально.

– Но мы же сейчас говорим, разве нет?

– Нет! – Невольно повысила голос, но тут же взяла себя в руки. – Ты все еще злишься на меня?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

Софи пожала плечами.

– Тебе не нравится, как я себя веду, Тереза?

– Ты ведешь себя замечательно, Софи. Но временами мне кажется, что тебе со мной… неприятно.

– Тебе кажется.

Еще мне кажется, что наш разговор зашел в тупик.

Понимая, что от дочери ничего не добьюсь, решила вернуться к урокам. Вечером поговорю с мужем – возможно, он что-нибудь посоветует. Ну, или мне самой в голову придет что-нибудь умное, потому что Анри последние несколько дней не вылезал из кабинета. Видимо, дел в Лавуа накопилось множество. Ни про Комитет, ни про Эльгера он со мной не заговаривал. А значит, пока все в порядке.

– Отпустишь меня завтра на рынок с Селестой? – как бы невзначай спросила Софи, когда мы закончили.

Завтра выходной, поэтому смысла возражать я не видела.

Разве что с большей радостью сама сходила бы с дочерью в парк. Весна пришла раньше календарной и понемногу вступала в свои права, на деревьях уже набухали почки, которые вот-вот раскроются. Интересно будет посмотреть на раннее цветение в Лации, все-таки я привыкла совсем к другому.

– Может быть, сходим с парк?

– Я бы с радостью, но… Обещала Селесте помочь кое-что выбрать.

– Что именно?

Софи сложила руки на груди, закрываясь.

– Это значит нет?

Ну вот, снова. Меньше всего мне хотелось, чтобы дочь снова замкнулась или стать для нее тюремщицей, вроде мадам Горинье.

– Разумеется, если ты обещала помочь, сходите вместе.

– Здорово!

Софи оживленно разложила учебники и тетради по стопкам, закрыла пенал и вскочила.

– Идем обедать?

Анри обложился бумагами со всех сторон, не подступишься. Вечером нам так и не удалось поговорить, он работал допоздна, даже уходил срочно отправить почту. Сегодня же я дождалась, пока Софи с Селестой уйдут, и сразу направилась к нему. Сосредоточенный и серьезный, он оторвался от документов, стоило мне войти. Поднялся и шагнул ко мне.

– Найдется минутка поговорить?