Заклятые супруги. Золотая мгла

Я запустила в мужа второй бутылкой, на этот раз он просто увернулся, и она разлетелась вдребезги. Анри наклонился и мягко увлек меня за собой, помогая подняться. От его запаха — такого родного, ломало, выворачивало, жгло. Я сходила с ума от желания впиться поцелуем в эти жестокие губы, наплевав на гордость, на себя, на все, что он говорил или делал. Чувствовать, чувствовать, чувствовать — отчаянно, как за секунду до смерти. Потянулась к нему, обнимая, цепляясь пальцами за сильные плечи, а когда он ответил на поцелуй, мир взорвался ослепительным светом. Я задыхалась, по щекам текли слезы. Завтра я буду презирать его за то, что он это позволил, себя — за минутную слабость, но сейчас мир сжался до точки, в которой Анри меня обнимал.

— Пойдемте, провожу до спальни, пока вас не нашел кто-нибудь еще. Например, де Мортен.

В темноте золотые волосы казались серыми, словно на грани, а глаза черными — как сама тьма.

— Я вас ненавижу, — хрипло сказала я.

Анри провел пальцами по моей щеке — так нежно и так… жестоко. А потом просто сказал:

— Переживу.

Меня затошнило в прямом смысле этого слова. Я согнулась пополам, но опозориться была не судьба: сознание милостиво отключилось в самый подходящий момент. Потом я куда-то летела, и надо мной тянулся лавандовый шлейф. Неожиданно полет прекратился, мутить перестало. Звон в ушах вознесся до небывалых высот и ослаб. Легкое прикосновение пальцев к щеке и голос — глухой и далекий:

— Прости, маленькая. Я тебя подвел.

Я с трудом разлепила веки, но в спальне никого не было. Чего только не услышишь… если очень хочется. Голова стала совсем тяжелой, утонула в подушке, и я утонула вместе с ней.

Ленивый зной полудня был пропитан ароматами яблок и горьковато-душистых трав, над резными алыми лепестками багряны с жужжанием кружились огромные шмели. Перегнувшись через резные перила белоснежной беседки, я наблюдала за их мельтешением. Чем-то напоминало свадебный бал, когда над отполированным до блеска паркетом порхали разноцветные платья, а просторная зала казалась крохотной, словно под наплывом людей сжимались стены и высоченные потолки опускались вниз.

Я покрутила в руках конверт. Вскрыла, достала сложенный вдвое шероховатый листок.

Тереза,

мне не доводилось встречать столь мощный магический потенциал даже у мужчин. Ваша сила не угасала, хотя первое время после пробуждения я не делал ничего, чтобы ее развивать. Больше того, я пытался приглушить некромагию всеми известными способами, но ничего не вышло, поэтому я принял решение вас обучать. Несмотря на все, что мне известно, знаний не хватало. Не хватало умений, чтобы вас контролировать. Вы этого не помните, но через полгода случая с Вардом вы ушли за грань, пропустили через себя тьму и чуть не погибли.

Этот мир никогда не примет вас такой, какая вы есть, — поэтому я настоял на том, чтобы вы носили ладжеру. Поэтому я искал для вас мужа, способного совладать даже с глубинной тьмой, сдержать ее, дать ей отпор. Я заключил брачный контракт, который вступил бы в силу после вашегосовершеннолетия, но, к величайшему моему сожалению, родители вашего будущего супруга погибли, а сам он пропал без вести и вряд ли когда-нибудь объявится.

Магии в наши времена почти не осталось, и с каждым годом ее будет становиться все меньше. Ищите человека, рядом с которым вы всегда сможете быть собой. Мужчину, который не уступит вам по силе. Если кто и способен справиться с наследием Дюхайма, то это вы.

Уильям Биго,

ваш отец.

Еще пару месяцев назад я была бы рада прочесть такие слова. Не говоря уже о том, как когда-то давно была бы рада их услышать. Но сейчас, сцепив обнаженные руки, просто рассматривала браслет, золотящийся на запястье. Всего-то и нужно — подняться, дойти до своих комнат, поранить палец и поставить точку.

И все.