Заклятые враги

– Вообще-то мне эта мысль тоже приходила в голову. Это может быть взаимосвязано. Макс что-то говорил о том, что после происшествия в карантине у него были небольшие нарушения сна.

Вероятно, он поглотил частицу твоей силы. А ты, возможно, получила способность спать. Зато, скорее всего, теперь ты можешь или спать, или не спать по своему выбору, а не по необходимости! Или, быть может… тебе просто нужно было подобрать правильные условия? – Он бросил на наушники лукавый взгляд.

Нова погладила их. По сей день, спустя все эти годы, те выстрелы по-прежнему оглушительно грохотали в ее голове. Не верилось, что пара наушников позволила ей отдохнуть от них после десяти лет ужаса.

Скорее всего, это было связано вовсе не с наушниками. Она покраснела, вспомнив, как лежала, опустив голову Адриану на грудь. Как слышала биение его сердца. Чувства, подобного этому, она не испытывала с раннего детства.

Непостижимое, неописуемое ощущение покоя и безопасности.

Адриан испытующе вглядывался в нее. Он был серьезен.

– Все в порядке, Нова. – Он подсел к ней ближе. – После твоего контакта с Максом прошло уже несколько недель, а ты впервые заснула только сегодня. Девяносто девять процентов за то, что ты не потеряла свою суперспособность. Ты, конечно же, по-прежнему Одаренная.

Она с удивлением поняла, что Адриан совершенно неправильно истолковал то, что прочел на ее лице. Он решил, будто Нову волнуют ее таланты – как же он заблуждается! Просто ему ничего не известно об истинной ее силе. Она, Кошмар, может погружать людей в сон – и этот дар остался при ней. За него она не боялась.

Нет, боялась Нова кое-чего намного, неизмеримо худшего. Ее настораживало то, как легко она отключилась и погрузилась в блаженное забытье, находясь едва ли не в объятиях Адриана Эверхарта.

Ее испугало – и до сих пор пугало – то, что она касалась его, держалась с ним за руки, хотя всю жизнь считала себя обреченной избегать прикосновений к кому бы то ни было, если только не с целью усыпить и обезоружить.

Ее ужасало то, что она не может отвести взгляд от его губ, а ее губы рядом с ним начинают предательски расползаться в улыбке, а сердце в груди превращается в группу ударных в большом симфоническом оркестре.

Адриан тревожно прищурился.

– Что-то не так? – спросил он. Отчасти подозрительно, отчасти неуверенно.

– Все так, – шепотом ответила она.

Нет, все не так, стучало в голове.

Ей не следовало засыпать. Не следовало делиться с Адрианом тайной, которую хранила всю жизнь. В который уже раз Нова задумалась о том, что все могло сложиться иначе, если бы…

М-да. Но все сложилось так, как сложилось.

Что вообще она здесь делает?

Взгляд Новы заметался. Вдруг она заметила белоснежного попугая.

– Птицы появились. – Нова была рада сменить тему. Думать о чем-нибудь другом, пока снова не возникла мысль о поцелуе.

Адриан ответил не сразу, а ей отчаянно захотелось узнать, что у него сейчас в голове.

Не думает ли и он о том, чтобы ее поцеловать?

Нова вцепилась обеими руками в одеяло, которым накрыл ее Адриан, пока она спала. Двадцать четыре часа. Он, наверное, уже давным-давно на ногах. Сколько же он просидел вот так, рядом с ней, спящей? Он ее разглядывал? И почему обычно такие вещи ее дико раздражают и даже бесят, а сейчас волнует только одно – вдруг она проговорилась во сне о чем-нибудь компрометирующем? Или, еще того хуже… пускала слюни.

Нет. Это совсем не хуже. Нова внутренне встряхнулась, строго призвав мысли к порядку.

Вот почему опасно то, что она заснула. Разброд в мыслях и чувствах, когда нужно быть максимально собранной, начеку. Сон сделал ее уязвимой, какой бы защищенной она ни чувствовала себя в объятиях Адриана.

– Мне казалось, что тут не хватает жизни, – сказал Адриан. – И как раз выдалось свободное время. Но теперь я точно знаю, что много попугаев нарисовать не могу – надоедает.

Нова осмотрелась. Попади блокноты Адриана в руки Кэллама, тот бы с ума сошел от счастья.

– Ты совершенно невероятный, ты сам-то это понимаешь? Я хочу сказать… ты можешь создавать жизнь! Сначала того динозаврика, а теперь целую экосистему!

Адриан засмеялся, и хотя кожа у него была слишком темной, чтобы рассмотреть румянец, Нова почти наверняка знала: он покраснел.

– Я понимаю это совсем по-другому. Я могу создать только… иллюзию жизни. – Адриан проводил глазами синего попугая, пролетевшего над их головами. – Я очень приблизительно представляю себе, как летают птицы. Знаю, что они едят насекомых, а когда за ними гонится ястреб или сокол, они удирают. Но они никогда ничему не научатся, не будут расти, останутся такими навсегда. Они не построят гнезд, не отложат яиц. Это скорее что-то… что-то вроде автоматов, а не реальные птицы.

Нова внимательно слушала его объяснения и думала, что скромность скромностью, но Адриан себя недооценивает, она это точно знает.

Типично для Адриана.

Она не успела ничего ответить, потому что откуда-то издалека – Нове показалось, что за много миль отсюда – раздался крик…

– Адриан! Ужин готов!