Заклятые враги

Фэз вздохнул. Он был уверен в том, что Дарнаэл самым наглым образом нарушал все правила безопасности, но уговорить его вести себя иначе попросту не мог. Король в праве творить всё, что только стукнет ему в голову.

Если ему хочется прыгнуть со скалы в пропасть — он может прыгнуть, и никто не должен его останавливать.

Если ему хочется прыгнуть со скалы в пропасть, взявшись за ручки со всей стотысячной армией, то стотысячная армия должна не сопротивляться, а прыгать так старательно, чтобы король приземлился на них и выжил.

Потом вернулся обратно на скалу и повторил акт самоубийства с остатками армии, если ему так будет угодно.

В любом случае, Дарнаэл никогда не был самодуром. Вот только когда доходило дело до его безопасности, что-то в голове у короля замыкало, и он начинал вести себя, словно маленький ребёнок, который не желает глотать горькую таблетку.

Впрочем, болел Дар довольно редко, поэтому Кальтэн понятия не имел, какова реакция будет на вышеупомянутую пилюлю.

Полынь-то Дар вышвырнул в окно, кажется. Прямо на короля соседствующей державы. Тот так рассердился, что даже войну объявил.

Ну, что же, Элвьента как раз не могла выбрать, на кого нападать дальше, так что выбросил травку король очень даже уместно, вот только в дурости его поступкам иногда и вправду не откажешь.

— Кальтэн, — Тьеррон провёл ладонью по поверхности излишне алого, ненавистного цвета покрывала, — на самом деле, было бы неплохо, если бы ты сейчас отправился к гарнизонам стражи и пояснил им, как выглядит враг. Ты видел Рри? Замечательно. Пусть ловят посмевшего покуситься на королевскую жизнь уже Первый знает сколько раз, если тебе так не сидится.

Капитан Фэз только поспешно кивнул и направился к выходу. Спорить он не имел никакого права, и, хотя оставлять Дара без защиты ему не хотелось, пришлось повиноваться. Короля ничего уже не исправит, кроме могилы, он старательно не бережёт сохранность собственной жизни.

Просто надо делать всё тайно и тщательнее, теперь они хотя бы знают, как выглядит враг.

…Кэор казался предельно грустным. Он ещё раз поднял взгляд на дядю и решился всё-таки на вопрос:

— Значит, Марта не была виновата? И всё это делал тот… Рри?

— Ну, я бы на твоём месте не стал её идеализировать, — холодно отозвался Дарнаэл.

Госпожа Торрэсса никогда не отличалась порядочностью. Он сам виноват — позволил парню пойти на поводу у глупой юношеской влюблённости и парочки приворотных зелий и испытать на собственной шкуре, что такое предательство, а теперь приходилось старательно всё это разгребать.

— Послушай, супружеская измена — это повод для развода, а не для того, чтобы казнить человека! — не сдержавшись, воскликнул Кэор. — И если моя Марта… Если госпожа Торрэсса… — он запнулся.

— Нет, — покачал головой Дарнаэл. — Она была замешана во всём этом, она отдавала приказы для первых отравлений, и служанку убила тоже она. Даже те мечники — её рук дело. Просто она не организатор преступлений, а скорее соучастница. Вероятно, мой драгоценный советник… этот придворный шут во своей второй ипостаси наговорил ей много всего… хорошего или не очень, вот она и поддалась. Она была виновата, Кэор.

Парень кивнул. Эта фраза словно принесла ему некое облегчение, и мужчина вполне мог его понять. Трудно смириться с тем, что твой любимый человек подл и отвратителен, но ещё труднее — что ты его таковым обозвал, участвовал в его казни, а потом до тебя дошло, что это было всего лишь ошибкой.

Но нет. Марта Торрэсса пострадала за свои собственные прогрешения, и не имеет значения, сколько людей старательно пытались её убедить в том, что это будет полезно для её будущего и будущего её государства. Она подла и отвратительна, и то, что Марта умудрилась попасться именно в такое мгновение — только очередное свидетельство существования справедливости хотя бы в очень редких, но отчасти ярких и заметных.

— И что теперь? — нарушил молчание Шэйран. Его взгляд был устремлён на какую-то картину на стене, и Дарнаэл силился вспомнить, что именно там было изображено. — Получается, Вирр скрылся в своей второй ипостаси, и в ней он явно сильнее…

— Это не вторая ипостась, — вмешалась наконец-то Сэя. До этого она старательно молчала и делала вид глупой, ничего не понимающей почти вдовы — отличный образ, если надо устроить показательное выступление перед Кальтэном, но теперь ведь Фэз ушёл, а повода притворяться дурой не осталось и вовсе.

— А что же?