Заклятые враги

Чердак, правда, оказался бедноватым. Как тут можно жить, Шэйран не понимал. Впрочем, Моника провела тут всего несколько ночей, в темноте она не заметила ни множества пауков, что сновали по углам, ни даже того, что о потолок можно и вправду удариться, стоит только привстать на цыпочки.

По бокам действительно стояли вездесущие стеллажи. книг тут не было, вероятно, когда-то в старом плане библиотеки существовал ещё один этаж или просто каморка для библиотекаря, в которой тот хранил всё самое ценное, а сейчас традиция изжила себя.

Девушка буквально представляла себе какого-то седобородого старичка, который сидел здесь, а на стеллажах красовалось множество книг. Пахло травой — сеном, которое непонятно что забыло на верхних этажах королевского дворца.

Она даже нарисовала в воображении восстановленный стол, на котором красовалась целая куча свитков. Сейчас это банальный бардак и огромное количество пыли, покосившееся сооружение из стула и какой-то поверхности для письма.

Где-то в углу даже валялась чернильница.

Она подхватила свою котомку и попыталась оглянуться, но ничего толком не получалось — только разве что смотреть в окно на растянувшуюся у них под ногами столицу.

— Тут уютно, — внезапно отметил Шэйран. — Нет, правда. Я бы даже тут побыл, только шея затекает.

— Можно ведь сесть, — Моника кивнула на матрас на покосившемся подобии кровати.

Тут всё будто бы затянуло временами. Неизвестный волшебник знатно постарался, затирая следы собственного присутствия, и странным казалось разве что то, что он не смог убрать отпечатки существования до конца. Здесь до сих пор витал дух чего-то уже мёртвого, но всё же такого понятного и… Не страшного.

Шэйран и вправду последовал её совету и попытался устроиться поудобнее. Конечно, среднего роста девушке на подобной кровати было чуть удобнее, чем высокому парню, вот только всё равно она помнила, что чувствовала себя неуютно, а уж что говорить о Рэе! Он минут пять старался сесть нормально, но в результате вынужден был вытянуть ноги и упереться спиной в противоположную стену.

Моника устроилась рядом.

Шэйран оказался как раз в пятне солнечного света. Он зажмурился, словно стараясь отбиться от назойливого луча, а потом улыбнулся, едва заметно, хитро так, словно что-то имел в виду, но не мог до конца пояснить ей, что именно.

— Знаешь, — внезапно протянул он, — ты можешь продолжать вести себя нормально, не любезничать со мной.

— То есть? — удивлённо переспросила Моника.

— Ну… То, что я сын Лиары, ничего не меняет, — передёрнул плечами Рэй. — Ты как об этом узнала, словно стала неживой. Не то чтобы мне нравилось, когда меня называли серым троечником, то можно и не любезничать, ещё и вот так… мёртво, — парень рассмеялся собственной странной шутке. — Правда. Я ведь и раньше был королевским чадом, правда? Это ничего не меняло.

— Да ладно, тебе показалось, — отмахнулась Моника.

Не показалось, но он немного промахнулся, определяя причины. Правда, дать такое определение собственному поведению Лэгаррэ не могла уже из-за надоедливой гордости, что упрямо стучалась в её сознание.

— Было б неплохо, — парень протянул руку и сжал её ладонь, словно проверяя, будет девушка вырываться или нет.

Вообще-то, полагалось содрогнуться и возмутиться, вот только девушка не смогла сделать ни первого, ни второго, только в ответ тоже сжала его пальцы и склонила голову набок, словно старательно изучая парня взглядом.

— Это всё слишком странно, — вздохнул он. — Ты прежде терпеть меня не могла, а теперь сама любезность.

— Может быть, у меня глаза открылись!

— На что, на статус? — Шэйран недовольно скривился. — Мон, я давно уже в это не верю. Может быть, потому и представлялся столько лет сиротой? — он оставался всё таким же грустным, как и прежде. — Не стоит, правда. Я не хочу, чтобы ты притворялась. Мне это знаешь как надоело?

— А что, много кандидатов в притворщики? — девушка придвинулась чуть ближе. Почему-то от прикосновений Шэйрана веяло странным теплом и спокойствием, только она никак не могла пояснить для себя, почему ей так казалось.

— Конечно. Вот Антонио, например, всё знал с самого начала. Ведь мы росли, по сути, в одном дворце. И что? От этого он стал меньшей занудой? Только пока рядом торчал Лээн, а это, впрочем, было очень часто, он вынуждал себя весело смеяться и упрямо поддерживал мои дурацкие идеи. Идеи Фарни — никогда. Потому что… Потому что если представить меня зачинщиком, они вызовут Тэзру. А Тэзра не посмеет мне сделать ничего плохого. Она на сына своего могла кричать, а на меня — нет. Потому что… Ай, да не важно. А если спихнуть всё на Лээна, если он будет виновен, если он придумает — так кто его оправдает, настоящего сироту?

— Все относятся так к особам королевской крови, — пожала плечами Моника. — Это подсознательно, понимаешь.

— О, да, — фыркнул Рэй. — Ты вспомни Мизель! Если б её убедили, что у неё на курсе учится настоящий сын Лиары… О, что бы это было! Ты видела, как она вешалась на папу?

Мон кивнула.