Заклятые враги

Это был Антонио. Непонятно, что Карра забыл так далеко от родного дома, от Вархвы и от Эрроки вообще, что он делал тут, во вражеском логове, но его присутствие оставалось неоспоримым. Но Шэйрана, впрочем, куда больше взволновал его вид.

— Анио? — сокурсник, казалось, ещё больше вырос или отъелся, потому что поднять его с мостовой оказалось почти невыполнимым заданием. — Что ты тут делаешь? Да вставай, полстраны на тебя смотрит, как на пьяного идиота!

Но Антонио не был пьян. Это Рэй отлично знал — на то он и маг, чтобы разбираться в подобных вещах. Нет, Антонио был проклят.

Его посеревшее лицо выдавало даже само заклинание, только, естественно, не выказывало заклинания. Бледность казалась попросту неимоверной. Казалось, что из парня выпили в одно отвратительное мгновение все силы, что только были в нём, выжали его, словно тот лимон, а после оставшееся вышвырнули на мостовую.

По всему телу шли синие пятна. Ещё немного, и бедный Антонио превратился бы в настоящий ходячий труп. Он хватался за воротник рубашки Шэйрана и отчаянно пытался встать на ноги, но ничего не получалось.

Уверенно шагал в их сторону Кальтэн.

— Пропасть, — прохрипел Антонио. — Ты должен быть у пропасти завтра… Рэй… Завтра… Они будут тебя ждать, — он задыхался, и неведомое заклинание сжимало грудь. — Иначе… иначе… — слова давались неимоверно трудно. Антонио закашлялся, согнулся пополам, едва ли не свалился на мостовую, но Шэйран всё-таки умудрился его удержать. Теперь на руках были уже капли крови — от этого противного кашля, что буквально выворачивал несчастного наизнанку. — У пропасти… Ты знаешь, где она? Спаси… Она… Я думал… Любит…

Шэйрану не требовались объяснения. Он понимал, что ещё пара слов, и Антонио попросту погибнет — прямо у него на руках.

— Время? — спросил он. — Скажи мне время!

— Во время захода… солнца… прошу… — Антонио рухнул на землю — такой же серый, но ещё способный дышать.

Шэйран опустился на колени прямо на мостовой, прижимая раскрытую ладонь к груди своего бывшего сокурсника. Сила полилась в Антонио одним тоненьким потоком, таким, что мог бы поддерживать жизнедеятельность несчастного Карра. Вот только Рэй знал, что это проклятье невозможно снять, пока будет жива та, что его наложила. В том, что это была женщина, Шэйран даже не сомневался.

Наконец-то добежал Кальтэн. Он выглядел обеспокоенным — ведь сейчас принц, пусть и непризнанный до сих пор из-за того, что король не желал стать свидетелем покушения на собственного ребёнка, был в опасности.

— Кто это? — капитан Фэз склонился над несчастным Антонио. — Что с ним случилось? Выглядит, как труп.

— Отнесите его в больницу, — равнодушно промолвил Шэйран. Ему было уже не до сопереживания. — И пусть там попытаются напоить чем-то целебным, это поможет ему протянуть до завтрашней ночи… или послезавтрашнего утра. А там уже всё решится.

— Кто это? — настойчиво повторил Кальтэн, не собираясь тащить в больничное крыло совершенно незнакомого человека.

— Мой сокурсник, — Рэй покосился на капитана стражи. — Сын Тэзры, Высшей Ведьмы Кррэа.

Это должно было означать для порядочного капитана стражи как «враг». Но Кальтэн в этот вечер вынужден будет отступиться от своего предназначения. Обязательно. Другого выхода у него не будет.

Антонио был его единственным сыном, которого Кальтэн видел впервые в своей жизни. И рисковал не увидеть и вовсе больше никогда.

=== Глава тридцать девятая ===

Незнакомка, вопреки яркому цвету волос, была какой-то странно-серой. Эльм видел много рыжеволосых, да и Эрлу можно было бы отнести к таковым, но она оказалась скорее шатенкой, вопреки всем ожиданиям, но настолько серую встречал впервые за всю свою жизнь. О, куда там королеве Лиаре, пусть и отчаянно стервозной, но и довольно привлекательной женщине! Нет, эта… Эта никогда не привлечёт мужские взгляды, если, конечно же, не постарается достойно поколдовать.

Среднего роста — как раз такая, что очень легко будет смешаться с толпой. Худенькая, лишённая тех соблазнительных изгибов, что у Эрлы — по крайней мере, не возникало не то что желания вместо убийства и уничтожения принцессы толкнуть её не на плаху, а на мягкую кровать, а и…

Марсан мотнул головой. Все эти физиологические пожелания относительно Эрлы он старался выметать из сознания как можно быстрее, понимая, что ничего хорошего не будет, если он даст волю своей фантазии. В конце концов, девушка не заслужила на такое наглое отношение к себе, и он не должен позволять что-то настолько…

Настолько пошлое. Хватит представлять её в пеньюарах и без них, и так наговорил столько всего, что попробуй оправдайся.