Заклятые враги

— Как ты смел! — Тэзра буквально полыхала магией. Дарнаэл отлично знал, чем это для него закончится, но бояться в подобном случае — последнее дело. — Ты… Ты же сгниёшь тут, и никто, включая распрекрасную супругу и драгоценного сына, тебе не поможет.

— Я сам способен себе помочь, — равнодушно прохрипел он.

Спина, конечно, ныла отчаянно, и на этот раз никто не собирался его исцелять. Дарнаэл знал — она вновь побоится испортить лицо или даже исполосовать ножом грудь. Потому что она уверена в том, что он сдастся. Рано или поздно.

Она вновь полезет ему в голову.

Ну кто сказал этой ведьме, что терять воспоминания страшнее, чем глаза? Первое можно хоть попытаться восстановить!

Она, впрочем, не собиралась останавливаться. Вновь едва заметно коснулась пальцами его висков, почти нежно улыбнулась, что-то прошептала и запрокинула голову назад. Ну дура, дура — ведь ей самой это больно, слишком больно, чтобы суметь выдержать, а она никак не может остановиться! Ей нравится, она получает удовольствие от пыток, но вливает в него столько собственной силы…

И чем неприятнее ему, тем больше надо постараться ей.

Дарнаэл на сей раз не тратил силы на улыбки. В конце концов, тут из свидетелей только палач, а он прекрасно знал, что такое ментальная атака.

Дар закрыл глаза, сцепил зубы, зная, что молчание раздражало её неимоверно, больше всего хотелось услышать именно крик, а после попытался хотя бы мысленно отдалиться от неё. Закрыть скорлупу, чтобы всё это осталось лишь глупым, никому не нужным фантомом, который мало его волнует. Это ведь не так уж и важно, есть боль или нет. Есть ранения или нет.

Но сломить его ей не удастся.

…Тэзра разве что не рычала от досады. Её ненависть и так с невообразимой лёгкостью текла по пальцам, но это — слишком большое испытание, чтобы его выдержать. Слишком сильно он её раздражал.

Боль разлилась по телу одной сплошной волной, но она всё ещё была терпимой. Даже более чем терпимой. Тэзра посылала слишком большие силовые волны — Дарнаэлу казалось, что его усталость отказывалась принимать это. Он просто не чувствовал ничего — обессиленно обмяк, всё равно ведь продолжал стоять на ногах — а глаза отлично видели злую, полную ненависти ведьму.

Она убрала руки и что-то прошипела. Отошла на несколько метров, только взметнулись светлые, чуть вьющиеся волосы, осклабилась, вскинула ладонь с огненным шаром и швырнула в него.

Она хотела, чтобы он отступил. Отшатнулся.

…Пламя разбилось о невидимую стену в миллиметре от его носа, а после рассыпалось потоком невидимых искорок.

— Тэзра, — выдохнул Дарнаэл, — я ведь знаю, что так нельзя. Ты не можешь действовать магией извне, пока не снимешь с меня эти наручники.

Она протянула руки, чтобы сорвать браслеты, но вовремя остановилась. Нельзя. Он не самый сильный маг, он не умеет руководить своей силой, но достаточно зол, чтобы разорвать её на мелкие кусочки, стоит только ему одержать свободу. А она единственная, кто знает контрзаклинание. Она единственная, кто вообще хоть что-то знает в этом дурацком, сумасшедшем наполовину королевстве, а самое главное, что совершенно не спешит делиться своими знаниями с остальными, даже с Её Величеством Лиарой.

Ничего не вышло. Увы, она так и не рискнула — а жаль. Дарнаэл всё равно не смог бы найти в себе силы на что-то большее, чем исцеление.

Она вновь кивнула палачу. Тому пора было уже и устать, но… Это прежде он мог щадить. Не бить — это скорее попытки разогнать проклятую плеть. Даже толковые следы оставались только от трёх ударов, а остальные семнадцать были глупыми попытками.

Он смеялся, что у него слабые руки.

Рубашка осыпалась пеплом. Дар чувствовал жар огня, но тот быстро схлынул — увы, до этой пытки Тэзра додумается, но, к счастью, не скоро.

Она ведь может держать пламя очень близко. Оно не будет его глодать, но подарит свой жар. Да, для этого надо время, но ведь никто не швыряет мясо в костёр, чтобы оно сжарилось, верно? Просто нанизывает на вертел и подвешивает, а потом ждёт, пока получит любимое блюдо.

…Тэзра протянула Подчинённому бутылку. Яд. Дарнаэл даже знал, что это за зараза — плеть после удара десятого, конечно, рассыплется и вовсе. Или что это у него? Кнут? Батог? Рассмотреть не удавалось, дать точное определение — тем более.

Он только знал, что будет.

Выйти с улыбкой не получится.

…Казалось, вся та борьба в мыслях была ничем против этого удара. Дарнаэл уже видел кровавый рубец на спине, чувствовал, что исцелённая кожа разрывается, а яд проникает в кожу, в лёгкие, доползает до крови и пытается прорваться в сердце, чтобы остановить его.

Он сжал зубы. Ничего не будет. Тэзра так и не дождётся его «прошу». Тэзра вообще ничего не дождётся.

Второй удар.

После десяти мало кто выживает. Больше она и не сможет, орудие распадётся на мелкие ниточки. Оно вообще не предназначено для подобного, но… Таким ядом убивают. Тэзра собиралась оставить его на грани. Выдать потом за самоубийство. Или пообещать, что исцелит, а потом это обязательно повторится. Раз за разом, пытка за пыткой, и никакого милосердия. Ничего хорошего его не ждёт.

Третий удар.