Заклятые враги

Бонье позволил только один страждущий взгляд. В конце концов, он лишь простая игрушка в руках Лиары Первой, и не стоит надеяться на что-то. Даже Дарнаэл не столь уверен в своих силах, а его с Королевой связывает не только гора договоров, а ещё и умение владеть магией и двое общих детей.

Двое общих детей, что ненавидят свою мать и с радостью умчались бы с папой просто на край света.

Эрла предчувствовала, что всё это не закончится добром, но предпочитала не влезать и не портить свои же нервы. Бонье мог сколько угодно дразнить её мать, но всё равно никогда не сможет, да и не посмеет, её обидеть или, может быть, как-нибудь ранить, навредить, попросту остановить. Королева Лиара достаточно могущественна, чтобы разобраться с этой нежелательной проблемой, если она вдруг станет чуть значительнее, чем прямо сейчас.

Сама девушка не особо обольщалась по тому поводу, что её мать прогнала совет исключительно ради того, чтобы поставить Бонье на место. Она могла с лёгкостью сделать это и так, без лишней траты времени, телепортировать его или подчинить одним взглядом. У Эрлы не получалось, вопреки всем стараниям Лиары, увы, её дочь так и не смогла впитать всё умение управлять магией.

Женщина недовольно нахмурилась, наблюдая за тем, как её дочь тоже поднялась со своего места.

Эрла была чуть-чуть выше своей матери — и теперь, в практически одинаковой обуви, они тоже не были равны по росту. Почему-то Лиару это всегда смущало, и она предпочитала, чтобы её дочь попросту сидела, а не стояла напротив неё. К тому же, Эрла не соглашалась благоговейно склонять голову перед даром Королевы, и та пылала негодованием от одного проявления подобной собственной воли.

— Мне не нравится то, что какие-либо мужчины позволяют себе подобную вольность по отношению к тебе.

Голос Лиары звучал надменно, но с той самой медовой, чарующей многих ноткой. Сюда бы папу — он в подобных ситуациях с лёгкостью избавлялся от надменности в поведении матери одним только взглядом, и Эрле хотелось бы уметь что-то подобное.

Королева протянула руку, скользнув пальцами по щеке девушки, и от этого стало немного не по себе. Отчего-то она подумала, что надо было б и отступить немного от матушки, вот только магия, зависшая в воздухе, быстро стала явной.

Эрла содрогнулась, пытаясь подавить отчаянное желание сбежать. Оно появилось уже не от волшебства Лиары, а скорее вопреки ему, в качестве сопротивления. Мать — могущественная ведьма, но ведь как-то некоторые люди умудряются ей сопротивляться, и она сможет!

Ох, как бы хотелось быть немного другой. Не похожей на мать, по крайней мере. Но всё это оставалось вне пределов её нормального существования, в последнее время банально слившегося с окружающей средой до полубезумного состояния. Девушке хотелось бы, чтобы всё на определённый период времени отступило на задний план и потеряло своё значение, чтобы она могла окунуться в волшебство и позволить матери поглотить окончательно её разум, либо отступить навсегда, но ни первое, ни второе не получалось. Как же противно! Эрла не могла превратиться в повинующуюся дурочку, что только отчаянно кивает в согласие со своей королевой, ни в окончательно самостоятельную, взбунтовавшуюся принцессу.

У них даже дар одинаково выстроен. Эрла никогда не считала себя красавицей, в отличие от матушки, но всё равно подобное отношение к себе ровным счётом ничего не меняло. Она — пленница этого замка.

— Ну, значит, тебе не стоит допускать таких людей в наш замок, — строго отозвалась принцесса.

— Рока!

В голосе Лиары отчётливо прощупывалось то самое скрытое обвинение, которое она умело прятала за сладкими речами.

Эрла нахмурилась. Мать называла её Рокой якобы ласково, но в этом почему-то извечно чувствовалась скрытая угроза. Девушке хотелось бы обойтись без кличек и сокращённых вариантов и так короткого имени, но порой лучше представиться вот так, чем именем дочери Богини Эрри, которую так нагло наследовала Лиара в собственных поступках — и не только в них.

Почему она должна быть похожей на мать? Такой же рыжеволосой — хотя волосы Эрлы отливали скорее каштановым оттенком, — с теми же карими глазами, хотя у матери чуть светлее, это отозвалась дарнийская кровь, с теми же чертами лица, пусть и чуть более заострёнными, как у отца. Почему она не могла оказаться такой, как Рэй, не родилась синеглазой брюнеткой, яро указывающей на то, где именно обычно заканчивались мирные переговоры Лиары с Дарнаэлом.

Но нет! Она — словно обличие своей матери, только на двадцать с чем-то лет моложе. Похожа, как две капли воды, и с тем же проклятым даром, что, кроме активных сил, подарил ещё и способность наводить очарование на каждого, будь то мужчина или женщина.

Что-то порой подсказывало Эрле, что очарование было единственным природным даром матери, но она не вникала в подобные вопросы.

Зато характером — ой, если б в Лиару! В глубине души Эрлы поселился навеки король Дарнаэл, свободолюбивый, ненавидящий всевозможные ограничения и всё, что только с ними связано.

Почему?!