Заклятые враги

— Как ты ошибаешься, дорогой, — улыбнулась она, протягивая свою руку. Солнце, казалось бы, прорезало её насквозь — и его Марта не оставляла ни единой капельки тени. — Ведь ты убил меня. Как я могу быть твоя?

Он мотнул головой.

— Это неправда, — возразил он. — Ты жива. Мёртвые не разговаривают.

— Поцелуй меня, если я живая. Поцелуй меня, мой любимый.

Он склонился к её бледным губам — и всмотрелся в зеркальные почему-то глаза. Он отражался в них — она смеялась и обнимала его руками за плечи.

Но она видела не Кэора. Перед её глазами мелькали десятки стражников, ещё каких-то людей, которых никогда в жизни племянник короля и не видел.

Он вскочил на ноги — но вокруг были одни только зеркала. Он целовал её и смотрел в на отражение. Но там её прижимал к себе совершенно иной мужчина — кто угодно, только не сам Кэор. Её обступали целыми стаями, обнимали, их руки скользили по её телу, и она хохотала, так весело и безумно.

Его не было.

Нигде.

* * *

Стены рухнули. Теперь они стояли в этом мире не одни, разумеется — вдвоём. Теперь видели друг друга, могли смотреть в глаза.

— Это всё неправильно, — мотнул головой Кэор. — Он лжёт, этот источник. Может быть, тут надо вести себя как-нибудь иначе, не знаю…

Сандриэтта промолчала. Ей хотелось оказаться в его руках — пусть даже с каменным сердцем. Лучше видения, чем реальность, лучше забвение, чем то, что она считала жизнью.

Источник овевал их ветрами воспоминаний, увлекая всё дальше и дальше, в мир, в котором жить-то невозможно. Что он, что она — они давно уже потеряли те нити, что привязывали их к нормальной, обыкновенной жизни, потеряли, но всё ещё не пытались обрести ничего взамен. Зачем? Это было бессмысленной, длительной игрой, в которой каждый желал победить.

Впереди — Анри видела, — сияли огромные врата. Кэор тоже смотрел на них, будто бы желая упасть туда, стать частью бесконечных возвышений, окружавших их.

Сталагмиты и сталактиты рыдали невидимыми слезами. Вниз и вверх. Парень вспоминал о своей Марте — там, за гранью, он её увидит.

Сандриэтта поймала его за запястье и двинулась вперёд. Тут, в скалах, они всю жизнь будут видеть видения, всю жизнь смогут наблюдать за противоположными гранями кристалла. Они смогут видеть этот мир таким, каким бы он был, не случись какого-то одного безумного события в их жизнях. Может быть, это и правильно — то, каким они этот мир встретят. Что покинут его совсем-совсем скоро, уже и не задумываясь о прошлом или о будущем.

Они, не сговариваясь, шагнули к вратам, стоя на каких-то невидимых, одному Источнику известных точках — и мир пошатнулся.

Врата вспыхнули — казалось, иномирье было готов принять их прямо сейчас, а тут внезапно рухнуло и осыпалось осколками, стало банальным пересечением пустых, бездумных линий.

Она хваталась за пустоту и холод там, вдалеке, он — за жар дарнийского солнца.

Но врат больше не было. Только один сплошной лабиринт и треугольник у них под ногами, осталось только осознать, кто стоит там.

По ту сторону от них.

…Они обернулись почти одновременно, но узнала женщину Анри. Кэор никогда в своей жизни её не видел — ему попросту повезло не лицезреть эту отвратительную особу прежде.

Её глаза были бесцветными угольками, будто бы прожигали насквозь. Её руки походили на когтистые лапы, а кожа, прежде просто землистая, нынче обратилась в какие-то струпья. Она улыбалась — но губ практически не было. Её волосы, прожжённые наполовину, обрамляли голову каким-то странным тусклым ореолом — Анри даже не могла сказать, какого они были цвета.

И по треугольнику медленно тянулись тонкие линии, собираясь в центре, будто бы силы должны были окончательно покинуть их и влиться в источник.

* * *

Самаранта не знала, что это за мир. Не знала, куда подевался Тэллавар. Но она чувствовала его волшебство на кончиках собственных пальцев, и это не позволяло отыскать его так же просто, как и кого-либо другого.

«Кровь, — шептали ей на ухо. — Кровь. Дай Источнику кровь, и ты победишь».

Она двинулась вперёд из границ треугольника, словно разрывая какую-то неизвестную линию боли и страха. Казалось, всё на мгновение погасло — но она всё ещё ждала того мгновения, когда зрение восстановится.

Ей хотелось крови. Чужой, больше, так, чтобы всё вокруг пылало от тонких полос и маленьких капелек. Чтобы мир буквально кричал от боли, чтобы кто-то поднимал руки к небесам, отчаянно желая свободы и счастья. Она, наверное, могла бы это обеспечить — только вот не знала, как именно.

Это место хотело, чтобы она сеяла всюду боль. Хотело, чтобы она разливала больше крови, чтобы толкала людей на убийства. Чтобы эти двое, замершие перед нею, тоже стали очередными жертвами неведомой, далёкой пустоты.

Она запрокинула голову. Здесь, в источнике, заблудилось столько людей! Но она найдёт выход. Её врата вот-вот раскроются.

Она представляла, как убивает. Видела, как мелкие алые капельки стекают по пальцам.

Чужая кровь была всюду. Она заливала весь мир, она не позволяла дышать, и Самаранта почти смогла подчинить себе этот поток.