Заклятый друг (СИ)

Она округлила глаза. Попыталась что-то сказать, но осеклась.

— Ты не ослышалась. Если мы поженимся, будет совершенно без разницы, чем и как мы занимались до свадьбы. Твоё согласие быть моей женой станет для меня гарантией. Того, что всё было обоюдно. И обоснованием причины, по которой я дал тебе так много денег. Иначе ты не получишь ничего, кроме позора, Соболева. Сама подумай. Вспомни, что о нас говорили друзья. Что думали. Вспомни, в каком платье ты пришла ко мне…

— Замолчи! Я не виновата…

— Это твой единственный шанс получить то, что ты хочешь.

— Я беременна! — выпалила. И быстро добавила: — От Серёжи.

Меня как током ударило.

Даша носит в себе ребёнка.

Не моего.

Но он её. Дашин ребёнок.

— Значит, вот зачем вам с Серёжей такие деньги? В связи с пополнением решили убыстрить его карьеру? Это была его идея, да? Он ведь всегда вытаскивал из тебя бабло, — я подхожу к ней. Даша прижимается спиной к стойке машины. Мои руки упираются рядом с её маленьким тельцем. — На билеты в Москву. На институт. На тёплые вещи для поездки в Норильск. А ты так любишь его, что всё готова отдать, да? Что же в нём, блядь, такого особенного, а? — приближаюсь к её лицу. Почти нос к носу.

— Перестань! — она отворачивается.

— Ты рассказала ему, что случилось. И он, вместо того чтобы избить меня до смерти, решил бабла срубить. Вот такой ценой. Ценой тебя? Ты понимаешь, какую тварину любишь?

— Его нет! Нет!

Она разрыдалась. Громко всхлипывая, как всегда делала. Кусая губы в кровь.

— Он утонул. Они до сих пор ищут тело. А я здесь. Живая. Даже не дождалась, пока его найдут. Дважды его предала.

Я потянулся руками к её голове. Чтобы зажать ушки. Прямо через капюшон. И сдуть со лба чёлку. Пусть она и промокла от дождя. Но просто… Просто сделать что-то как раньше.

Вовремя остановился.

Я ведь больше не могу к ней прикасаться.

Замер так и мысленно гладил её по голове, пока она не перестала рыдать.

— Я просто хочу начать новую жизнь.

— Хорошо. Тогда я вообще не вижу никаких проблем.

— Да? Так у тебя их и нет. Проблемы у меня. Но устранить их я не смогла.

Капюшон сполз с её головы. И она яростно сжала шею ладонью.

— Не смогла его убить. Слабачка. Не смогла убить этого ребёнка.

Я отступил на несколько шагов.

— Ты не слабачка, Соболева. И у тебя будет новая жизнь.

— Но я не хочу, — сжимает куртку у грудной клетки, — не хочу его. Я уже его не люблю!

— Я позабочусь о вас обоих.

— Просто дай мне денег, Макс. Пожалуйста, — она смотрит на меня умоляюще. — Ради того, что было у нас до того вечера. Ведь оно было настоящим.

Мотаю головой:

— Только после того, как между нами будет заключён брак.

— Я тебя ненавижу! Я не могу видеть тебя! Я не хочу вспоминать! Мне и так всё, ВСЁ о тебе напоминает! Как?! Как ты представляешь себе этот брак?!

— Ты будешь жить в доме, который отец купил для нас с Мариной. Я — в городе. Мы распишемся. Без шумихи. С брачным договором. И в течение года я перечислю тебе необходимую сумму. Частями. Чтобы не вызвать никаких подозрений. Затем мы разведёмся. И ты начнёшь новую жизнь. А я продолжу свою. Каждый получит что хочет. Я — гарантии. Ты — деньги.

— А ребёнок?

— Всем скажем, что ребёнок — мой.

25. Даша

Серёжа сидит со мной за одним столом. Прямо напротив.

Живой. И на первый взгляд вполне себе здоровый.

Мы молчим уже долго. Но я точно не смогу начать первой. Даже несмотря на то, что очень-очень-очень рада его видеть.

Он легонько улыбнулся. И в сердце кольнуло и заныло.

Всё равно серые глаза, ясные и горящие всегда искоркой любопытства, теперь смотрят на меня с разочарованием.

И я больше не могу погладить его по вьющимся непослушным волосам — ведь теперь он мне чужой.

Кладу руки на стол, ладонями вниз. Поверхность дубового массива приятно охлаждает. А Серёжины пальцы в нескольких сантиметрах от моих.

И от этой близости с ним, которая теперь окрашена совсем другими красками, мне опять хочется реветь.

Наверное, я мазохистка.

Я так рада ему. И это после того, какмы расстались.

У меня что-то вроде эмоциональной амнезии. Я забыла о нашей последней встрече, и том дерьме, что между нами произошло осенью. Будто мне об этом кто-то рассказал, кому я не верю.

Не было такого. И быть не могло.

Помню только хорошее. Как ласков он был со мной до всего этого ада. Романтичен. Как много общих тем у нас было для разговоров. О чём мы мечтали.

— Я был в твоём эко-магазинчике сегодня. Там очень уютно.

Первая фраза, которую он сказал. Вот так просто. Будто не пропал без вести, а был в отъезде недельку-другую.

— Спасибо. Зачем ты туда приходил?

— Тебя хотел увидеть. Вчера сюда приезжал. Никто не ответил. Маша, сказала, что ты сегодня здесь должна быть.

— Она в обморок не упала, когда тебя увидела? Все думали, что ты утонул. Надо же, не позвонила и не сказала мне, что ты…

— Я попросил не рассказывать. Хотел твою реакцию сам увидеть.

— И как тебе реакция?

— Доволен, — он улыбается.

И меня удивляет и пугает эта улыбка. Всю жизнь его знаю, но злорадства в выражении его лица никогда не встречала.

Думаю, это вновь приобретённая черта. И источником этого приобретения являюсь я.