Заклинание для Хамелеона

Бинк попытался осмыслить значение ее слов. Место было названо неверно, но знала ли она об этом? Или хочет, чтобы он, среагировав на ее ошибку, открыл истинное местонахождение Камня — сейчас, пока стража их подслушивает. Или она настоящая изгнанница, которая знает, где лежит Камень, и солгала намеренно? Это объяснило бы реакцию Трента. Потому что, если катапульта обрушит бомбу с эликсиром на дворец, это не только повредит Щиту, но и вызовет тревогу; ведь министры — не дураки, — они сразу поймут, что угрожает вторжение. И вообще подавление магии в окрестностях дворца быстро привлечет внимание.

Действительно ли Трент уже бросил свою бомбу? А может, он потерял надежду на вторжение в Ксанф? Ведь как только угроза станет явной, жители Ксанфа перенесут Магический Камень на новое, столь же секретное место. И таким образом обесценят информацию, которой обладают изгнанники. Нет, если бы произошло что-либо подобное, Трент уже превратил бы Фанчен в жабу и раздавил ее. Да и Бинка ему тоже незачем было бы держать в плену. Его можно было убить или отпустить, но не сажать в яму. Значит, ничего драматического не случилось. На это просто не хватило бы времени.

— Я вижу, ты мне не доверяешь, — сказала Фанчен.

— Я не могу себе это позволить, — признался Бинк. — Я не хочу, чтобы с Ксанфом что-нибудь случилось.

— Какое тебе до него дело? Ведь тебя выгнали оттуда!

— Я знаю законы. Со мной поступили справедливо.

— Справедливо! — оскорбленно воскликнула она. — Король даже не прочел записку от Волшебника Хамфри, не попробовал воду из Источника Жижи…

Бинк промолчал. Откуда это ей известно?

— Я проходила через твою деревню спустя несколько часов после экзамена, — продолжала она, словно прочтя его мысли. — Все только о том и говорили, что Волшебник Хамфри обнаружил у тебя магию, но Король…

— Ладно, — произнес Бинк. Ясно, что она пришла из Ксанфа. Но вот насколько можно ей доверять — Бинк не представлял. Конечно, Фанчен знала, где находится Камень, но не открыла тайны. Но что, если она все рассказала, а Трент ей не поверил и ждет подтверждения от Бинка? Но, в любом случае, если она и указала место, то неправильное, так что все остальное теряет смысл. Бинк мог раскрыть ее обман, но Трент все равно не узнал бы правды. Поэтому, скорее всего, Фанчен не лгала Бинку: она попыталась обмануть Трента, но безуспешно.

Да, теперь Бинк верил, что она была из Ксанфа и не предала страну.

Но что предпримет Трент?

Может быть, в Мандении существует машина, которая каким-то образом узнаёт, что происходит в Ксанфе? Или, что более вероятно, у Трента есть волшебное зеркало; он держит его в магической зоне подле Щита и потому всегда в курсе новостей Ксанфа. Нет, в таком случае он сам мог бы найти Магический Камень.

Бинк был совершенно сбит с толку. Четко он знал только одно: никому и никогда он не скажет о расположении Магического Камня.

— Меня не изгоняли, если ты об этом думаешь, — сказала Фанчен. — Уродливым они еще не запрещают жить в Ксанфе. Я эмигрировала добровольно.

— Добровольно? Почему?

— Ну, у меня были на это две причины.

— Какие?

Она посмотрела на него.

— Боюсь, ни одна не покажется тебе убедительной.

— Сперва расскажи, а там будет видно.

— Первая. Волшебник Хамфри сказал, что это наиболее простое решение моей проблемы.

— Какой проблемы? — спросил Бинк. Настроение у него было неважное.

Она снова взглянула ему в глаза — не взглянула, прямо-таки уставилась.

— Я должна сказать об этом вслух?

Бинк почувствовал, что краснеет. Очевидно, главной проблемой Фанчен была ее внешность. Фанчен была молода, но не просто некрасива или непривлекательна, а уродлива. Она являла собой живое доказательство того, что юность и здоровье не обязательно равнозначны красоте. Никакая одежда, никакая косметика не могли помочь ей, лишь магия могла что-то сделать. Поэтому ее уход из Ксанфа казался бессмысленным. Но, может быть, ее суждения так же деформированы, как и ее тело?

Из деликатности Бинк сменил тему.

— Но в Мандении нет магии!

— Вот именно.

Снова логика его споткнулась. С Фанчен было так же трудно говорить, как и смотреть на нее.

— Ты хочешь сказать, что магия делает тебя… такой, какая ты есть? — Ах, что за чудеса такта он продемонстрировал!

Но она не упрекнула его, не рассердилась.

— Да, более или менее.

— Почему Волшебник Хамфри не заставил тебя отработать?

— Он не мог вынести моего вида. Ох, все хуже и хуже!..

— Э… а что за вторая причина?

— Сейчас я тебе не скажу.

Это было понятно. Фанчен считала, что причины, заставившие ее эмигрировать из Ксанфа, покажутся ему неубедительными. Но он поверил ей сразу же, как только она намекнула ему на первую, и потому она решила не называть вторую. Типичная женская логика.

— Что ж, нам, видно, вместе придется сидеть в плену, — сказал Бинк, вновь оглядывая яму. Она показалась ему такой же мрачной, как и раньше. — Как ты думаешь, нас собираются кормить?

— Конечно, — ответила Фанчен. — Трент придет и станет дразнить нас водой и хлебом. Накормят того, кто даст информацию. И для нас… чем больше пройдет времени, тем труднее будет отказать ему.

— Ты все хорошо понимаешь.