Заклинание, убивающее миры (СИ)

— Я не об этом! — Малфой сверлил её взглядом, пытаясь, казалось проделать в лице дыру. — Ты останешься со мной? — и снова в его голосе то ли вопрос, то ли утверждение. Его самоуверенность каждый раз поражала и даже немного злила Гермиону. — Я могу снять тебе квартиру в Лондоне. Устроить на работу в Министерство, если хочешь, у отца там большие связи. Обеспечу тебя всем необходимым, чтобы тебе не пришлось «кантоваться в Норе». Оставайся со мной!

Все догадки Гермионы об истинных причинах вопросов Драко разрушились с оглушающим треском. Его не волновало, будет ли она продолжать работать над дезактивацией метки. Его волновало, будет ли Гермиона продолжать встречаться с ним. Это понимание оглушило её и окончательно запутало. И это было вовсе не то, о чем она, как ей казалось секунду назад, догадывалась. И если подумать, это было именно тем, о чём она мечтала. Она хотела остаться с Драко, стать частью его жизни… Она действительно успела влюбиться в этого грубого и самоуверенного человека, который за короткий промежуток времени стал для неё слишком близким. Гораздо ближе, чем положено было. Гермиона во многом пошла наперекор своим принципам и взглядам на жизнь. Она хотела быть с ним, но форма, в которой Малфой предлагал ей дальнейшие отношения, его эгоизм, его «то ли спрашивает, то ли утверждает» сейчас оказались для неё совершенно неприемлемыми. Малфой предлагал ей роль… кого? Тайной любовницы? Содержанки? В картине мира Гермионы Грейнджер не было места подобного рода отношениям. Предложение Малфоя оскорбило её, и она даже не сразу поняла почему.

— Очень великодушно с твоей стороны, — пробормотала Гермиона. Гордая гриффиндорская отважность, чувство собственного достоинства и самоуважение, которые всегда жили в душе, прорвались наружу через плотную стену прочих эмоций. — Ещё не хватало, чтобы ты снимал мне квартиру. Спасибо, обойдусь! А по поводу Министерства — мистер Кингсли предлагал мне место в отделе мракоборцев ещё полгода назад. Когда я решила идти на дополнительный курс, мне обещали, что место дождётся моих ЖАБА. Я нужна Министерству: во-первых, как ценный сотрудник, во-вторых, как символ лояльности. Мне не нужна ничья помощь, чтобы поступить туда на работу. Если ты сомневаешься в моих силах…

— Грейнджер, — Малфой нетерпеливо перебил её, — ты слушаешь меня? Мне нет дела до Министерства. Я спрашиваю о твоих личных планах. Ты собиралась уходить от меня в конце учебного года. Я спрашиваю, не изменились ли твои планы?!

Гермионе вновь стало ужасно тоскливо. Она, разумеется, не хотела уходить от Малфоя. Она хотела бы, чтобы волшебство последних нескольких месяцев не заканчивалось никогда. Но она давно всё решила для себя. Давно осознала безысходность их ситуации. Смирилась и приняла. И желание Малфоя снова и снова поднимать эту тему доставляло ей боль. Каждый раз, проигрывая в воображении сценарии их дальнейших встреч, Гермиона находила только неминуемое расставание. Не было ни единого возможного варианта, при котором они могли бы сохранить отношения в тайне от общества.

— Драко, мы ведь обсуждали это. Наши встречи невозможны за пределами стен Хогвартса. Как ты предполагаешь продолжение этого всего в Лондоне? Прятаться в съёмных квартирах? Нас тут же узнают. Мы не сможем показаться ни в одном общественном месте вдвоём. Любая оплошность вызовет череду сплетен, а значит поставит под удар всё то, чем мы дорожим.

— Что, например? — Драко сощурился. — Снова твоих бесценных дружков?

— Не начинай! Я говорю сейчас не про Рона с Гарри.

— А про кого? Лонгботтом? Старший Уизли из лавки в Косой Аллее? Кто ещё для тебя столь ценен?

Гермиона втянула воздух через нос, задержала на пару мгновений и с шумом выдохнула. Она не хотела снова ругаться. Не хотела слушать обвинения Малфоя в том, что она любит друзей больше, чем его. Эгоизм Драко, привитый ему с молоком матери, был, пожалуй, самым большим камнем преткновения в её отношении к нему.