Заклинание, убивающее миры (СИ)

Портрет деда приветствовал Драко, радостно улыбаясь. Абракас на холсте был вовсе не таким, каким помнил его внук. Молодой мужчина с платиновыми волосами и сверкающими голубыми глазами в нелепой, модной в бытность Абракаса, одежде.

— Драко, — дед присел на краю портрета, заглянул за край гобелена.

Конечно, Люциус не мог бы заказать менее пафосный портрет своего отца. Размеры рамы впечатляли. Вокруг гигантского Абракаса было достаточно места, чтобы разместить замок. Что, собственно, не удивительно: Люциус уважал и очень ценил своего родителя. Слушал его и приводил в пример сыну всю его жизнь. Драко помнил деда. Тот всегда был мудрым и рассудительным. Он был добр к внуку, в меру строг, но всегда справедлив.

— Что заставило молодого Малфоя слоняться по пыльным галереям старых портретов? Что ты ищешь здесь?

— Я не знаю, — честно признался Драко, — мне нужен твой совет.

— Почему ты не обратился за советом к Люциусу? Твой отец благоразумен, он поможет тебе лучше, чем старый портрет.

— Отец не смог мне помочь. А мама предложила поболтать с тобой.

— Ну, давай поболтаем, — Абракас с интересом взирал на внука.

Огромный портрет с его нерушимым авторитетом и его потомок, кажущийся на фоне деда мурашкой. Драко и чувствовал себя соответствующе. Он не очень любил общаться с портретами, делая это лишь из уважения к родовой традиции. Малфои чтили своих предков. Блэки чтили своих предков. Драко приходил в галерею с родителями, когда того требовал этикет. Портретам всё равно, навещают их или нет. Он знал это с детства. И не испытывал привязанности к нарисованным дедушкам и бабушкам.

— Говори, что тебя волнует? — подбодрил Драко Абракас.

— Я сказал отцу, что буду жить своей жизнью.

— Молодец!

— А он не расстроился…

— Он и не должен был расстроиться, Драко, — снисходительно проговорил портрет.

— Наверно. Но я ожидал, что он будет против.

— Против того, чтобы его сын жил своей жизнью? — Абракас улыбнулся. — Ни один человек в здравом уме не станет противиться жизни своего ребенка. Он может быть недоволен твоим выбором, но поддержит тебя.

— Это и удивительно… — Драко совсем растерялся.

— Что конкретно ты выбрал? — Дед лукаво улыбнулся с портрета. — Какой реакции ты ждал от отца?

— Я выбрал магглорождённую.

Абракас Малфой выровнялся на портрете, становясь, казалось, ещё больших размеров. Подошёл вплотную к полотну, опёрся руками о края рамы. Драко захотелось съёжиться, раствориться, превратиться в призрака и исчезнуть из коридора. Дед выглядел устрашающе огромным. А ещё он странно смотрел на Драко. В нарисованных глазах отразились непонятные эмоции, Драко никак не мог считать их. Голубые глаза глядели проникновенно, словно старались прочесть мысли внука. Драко на всякий случай установил несколько ментальных барьеров. Понял, насколько нелеп его поступок: пользоваться Протего перед нарисованным предком. Видимо, при жизни Абракас был очень сильным магом, раз даже его портрет внушал столько трепетного страха внуку.

Драко был готов к практически любым действиям деда. Но почему-то и сейчас не последовало ожидаемой реакции. Абракас не стал проклинать его. Выбор грязнокровки наследником великого рода Малфоев должен был повлечь за собой бурю гнева и негодования. Но дед не сделал ничего. Он не стал осуждать. Не стал применять лигиллменцию, интересно, а могут ли это портреты?

Вместо этого огромные глаза деда стали мягче и даже выразили сочувствие.

— Я знаю, чего ты ожидал от Люциуса, — серьёзно проговорил Абракас. — И понимаю, почему ты пришёл ко мне. Твой отец любит тебя. Он оберегает тебя от ошибок, которые совершал сам. Он никогда не признается тебе в этом, но раз ты решил повторять его судьбу, я думаю, тебе стоит знать правду. Люциус был влюблён в магглорождённую девушку. Он готов был бросить ради неё всё: богатство, наследство, дом, семью. Он был влюблён слепо, не слушал нас с женой. Он даже делал ей предложение…

Абракас остановился на мгновение, заметив совершеннейшее ошеломление в глазах Драко.

— Ты не ожидал?

Драко не ответил. Сказанное портретом никогда не могло бы быть правдой. Ни в одном из миров, ни в одной из параллельных вселенных Люциус Малфой не мог бы себе позволить влюбиться в магглу. Это было столь же очевидно, как то, что солнце встаёт на востоке.

А портрет деда тем временем продолжил: