Заклинатель

— Это то, чем мы прорвавшихся ляхов били, — взял оружие в руки Андрей. — Коли против конного дерешься — то вот так, подток в землю, острие наверх, лошадь сама брюхом напарывается. Коли враг дальше сажени стоит — то его кончиком, как рогатиной, колоть можно или рубить с замаха, как топором. Когда с разных сторон подступают — влево острием колешь, вправо подтоком, тех, что спереди, лезвием режешь. В ближнем бою можно под обух и за косицу перехватить, прямо перед грудью держать да как саблей резаться. Лезвие широкое, большое. Коли под стрелами окажешься, то им прикрыться можно. Хоть грудь и голову спасти. Ну а с седла лезвием таким изогнутым даже удобнее, чем саблей, рубить. Я назвал это оружие бердышом.

Зверев протянул хитрое изобретение князю. Тот покрутил оружие в руках, подержал ближним и дальним хватом, сделал несколько выпадов, рубанул воздух…

— Да, штука занятная. Надо бы и мне для своих холопов с десяток таких на пробу отковать. Не обидишься?

— Конечно, куйте. Одну ведь землю защищаем, чего считаться?

— Крюком каким зацепить, — толкнул бревенчатый щит князь Глинский, — конем дернуть, он и свалится. А кошку железную с седла метнуть нетрудно.

— Нужно сильнее вовнутрь его отклонить, — пожал плечами Зверев. — Стенки бревенчатые, тяжелые, наружу так просто не вывернешь. А изнутри подпереть — только крепче стоять будут. И от стрел, что навесом брошены, под наклоненным щитом прятаться удобнее.

— А зачем проходы такие оставлены между стенами?

— Стрелять не только через бойницы, но и через них можно, — с ходу сымпровизировал Андрей. — Опять же в контратаку выходить удобно, конницу на врага после залпа выпускать.

— Ну ты глянь, каков удалец, обо всем подумал! — похвалил новика воевода. — А вывод наш таков. Немедля каждому боярину по два холопа в лес отослать да подобных щитов по одному на двух помещиков сколотить. И огородить ими наш лагерь по кругу. Выполнять немедля! А то как бы ляхи нового набега не удумали. Расходитесь по полкам своим, князья, да детям боярским сей наказ раздавайте!

Русские люди к топору и дереву привычны. Умелый плотник сруб за день поставит — а тут всего щит из тонких бревнышек сколотить. Не прошло и двух часов, как вокруг воинского стана стали появляться бревенчатые стены, сильно наклоненные назад и подпертые каждая двумя слегами. Между отдельными стенками оставлялся проход в два шага, так что перемещаться из лагеря и обратно было по-прежнему нетрудно.

Боярину Лисьину ничего сколачивать не требовалось, но у него и без того хватало хлопот. Последнюю честь павшим отдать, снарядить их домой вместе с ранеными, да и кое-что из добычи, с ляхов снятой, тоже в усадьбу отослать хотелось. На кострах обильно жарилось парное мясо — но оно не доставляло воинам радости. Скакунов, коих полегло куда больше, нежели ратников, было жалко, как жалко и труда, и добра, что теперь приходилось закапывать в ямы: ведь лето на дворе, пары дней не пройдет, как тухнуть все начнет.

Убитых поляков пока сложили в стороне — за их телами могли прийти друзья или родственники. Можно выкуп спросить, а то и просто отдать. Так, из жалости. И чтобы самим копать поменьше.

В общем, работы в лагере оказалось изрядно, всю за день и не выполнишь. Потому-то Андрею было совсем не до происходящего вокруг, и он изрядно удивился, когда незнакомый холоп с предельной вежливостью пригласил его к шатру воеводы.

На воинский стан уже опустились поздние летние сумерки. Впрочем, сотни костров давали достаточно света, чтобы не спотыкаться об уже отдыхающих или заканчивающих ужин воинов. Три больших костра горели и перед обширным шатром князя Чевкина. Походный дом воеводы, освещенный изнутри свечами, был двойным. В глубине виднелась отгороженная тяжелыми войлочными кошмами часть — вероятно, покои хозяина, теплый уголок. Поверх оного, растянутый на двух столбах, колыхался парусиновый навес метров пятнадцати в длину и около десяти в ширину. Однако даже такие размеры не позволяли вместить примерно две сотни князей и бояр, собравшихся на новый совет, а потому полог шатра спереди был откинут, и седобородый воевода сидел под ним на кресле, словно под балдахином.

«Это хорошо, что только бояр Лука Юрьевич собирает, — мысленно отметил Зверев. — Позови он еще и детей боярских, так и вовсе было бы не протолкнуться».