Заклинатель драконов

— Мне больно видеть вас в таком подавленном состоянии. Прошу вас, отдохните.

— Это все?

— И не забудьте про ромашковый чай. Утро вечера мудренее, ваша светлость.

Последующие четыре дня стали для меня настоящей пыткой. Из-за того, что вставать с кровати запрещалось, мне уже начало казаться, что на моем теле появились пролежни. Приходилось занимать себя чтением книг и общением с мамой, сестрами и Робертом, на которого я едва не рычала за его нежелание позволить мне хотя бы пройтись по комнате.

Велико было желание взвыть от тоски, но я всеми силами пыталась вызвать в себе положительные эмоции, чтобы Фенька чувствовал, что со мной все хорошо.

И всеми силами старалась избегать Ричарда. Настолько, насколько это вообще было возможно в моей ситуации. Дело даже не в том, что он решил поиграть в грозного мужа, а в собственном страхе.

Я боялась, что он увидит меня такой.

Наверное, странно, что одолевали меня вовсе не обида и гнев, а боязнь выглядеть некрасивой. Даже скорее мерзкой. Вставать мне не давали, мыться я не могла. Волосы стали грязными и походили на скользких змей, а в комнате витал застоявшийся запах пота.

Это стало едва ли не худшим унижением в моей жизни.

Даже когда любовница мужа рассказывала мне про их утехи, я не чувствовала себя так удручающе.

Осложнялось все тем, что темная магия Ричарда нужна была, чтобы снизить риск возникновения инфекции. Поэтому хотя бы раз в день герцог обязательно находился в моих покоях.

Три дня подряд я умоляла Роберта найти другого мага, на четвертый просто озверела и заявила, что, если мой принципиальный врач не позволит мне вымыться, его посадят в тюрьму. Роберт, на удивление, пошел на уступку. Я ожидала, что он засыплет меня указаниями, что делать можно, а чего нельзя. Но этого не произошло.

Спустя несколько часов стало ясно, что этими указаниями он засыпал слуг и Ричарда.

Доктор помог мне подняться с кровати. Подождал, пока я снова привыкну стоять на ногах, и повел в ванную комнату. Когда мы туда зашли, я замерла на пороге, неспешно повернулась и уперлась руками в грудь Роберта.

— Что тут делает Ричард?! — зашипела возмущенно.

— Он твой муж, — шепотом отозвался врач. — Марита, прошу тебя, давай без резких движений. Я не хочу, чтобы все стало очень плохо.

— А я не хочу, чтобы меня мыл Ричард, — тихо уперлась я и сделала шаг назад.

— Нет-нет-нет, ради тебя слуги несколько раз кипятили эту воду, так что иди и мойся, — зашипел Роберт.

— Но я…

— Может, хочешь, чтобы служанка тебя помыла? Заметила шов? Сообщила твоей маме?

— Мм… — неопределенно промычала я.

— Или, может, мне тебя помыть? — шикнул доктор.

Я покачала головой.

— Он увидит меня голой, — прошептала в отчаянии.

— Он твой муж, ему положено видеть тебя голой.

Мы повернулись к Ричарду с невинными улыбками во весь рот, усиленно делая вид, что наши перешептывания его не касались.

Муж стоял, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы брюк. О том, что он прекрасно слышал наш разговор, говорила лишь насмешливо поднятая бровь.

— Ты все мои слова запомнил? — грозно спросил у него Роберт.

— Не волнуйся, — ответил герцог.

Оторвался от стены, подошел к нам и принял меня из рук врача.

— У вас есть пятнадцать минут, иначе я к вам загляну и надаю по шее. И, надеюсь, не надо напоминать, что, если ей станет плохо, нужно орать во все горло, чтобы я скорее пришел?

— Все будет нормально, — отмахнулся Ричард.

— Уж постарайтесь!

Роберт, недовольно сопя, удалился.

Я нервно мяла кружевные рукава ночной рубашки и не решалась взглянуть на герцога.

— Марита, края ванны очень высокие, мне придется тебя поднять, чтобы…

Я не дала ему договорить. Взмахнула правой рукой и, не отрывая взгляда от пола, создала ледяную лесенку.

— Что ж, можно и так, — хмыкнул муж.

Взял мою ладонь и потянул в сторону.

В ванну я взошла, а потом и спустилась, точно королева. А потом снова стала смущенной и немного испуганной Маритой.

Ричард говорить не спешил. То, что он хочет снять с меня камизу, поняла только тогда, когда он наклонился и потянул ее вверх.

Я тут же прижала руки к бедрам и напряженно наблюдала, как герцог устало выпрямился и непонимающе на меня посмотрел.

— Ты же вроде хотела помыться, — напомнил он.

— Я могу и сама, — пробормотала в ответ. Посмотрела на огромные деревянные ведра, на ковш. Глупо вышло. И так понятно, что не могу.

— Марита, я знаю, что ты обижена, но сейчас не время дуться.

— Я не дуюсь, — надулась я.

— Позволь снять с тебя одежду.

Я поджала губы, уставилась на бортик фаянсовой ванны. Ричард, не дожидаясь моего согласия, вновь присел и, взяв конец ночной рубашки, потянул ее вверх, обнажая ноги. Он сминал рубашку в руках, закатывал все выше и одновременно поднимался сам, пока его лицо не оказалось напротив моего. Я хотела поднять руки, но герцог предупреждающе покачал головой и стянул одежду, заставив немного наклониться вперед.

Мне стало стыдно.

Мало того что стою грязная, неухоженная, так еще и этот шов. Нитки вылезали из кожи, словно она была тканью. Смотреть на это казалось невыносимым. Я прикрылась руками и зажмурилась.