Заклинатель драконов

Они с его драконом представляли собой завораживающую картину. Никто на моей памяти не управлялся со своим животным так, как он. Они были словно единым целым. Не таким целым, каким я считала нас с Фенькой. Эти двое прекрасно понимали друг друга без слов, стоило одному чуть отклониться, второй словно продолжал это движение.

Я вечно ору в полете: «Фенька, вверх!», «Вниз!», «Давай дадим ему жару!»

Донг не отдавал приказов вслух, но при этом его дракон безоговорочно исполнял сложные маневры, разгонялся в два счета, скрывался среди облаков, подрезал противников и всегда знал, когда использовать стихию.

Я мотнула головой, стараясь отгородиться от зависти перед этой непоколебимой уверенностью, которой мне так не хватало, и сосредоточиться на гонке.

Среди участников насчитывалось множество достойных наездников, которые хотели победить ничуть не меньше меня.

Рогатый Дог – огромный, коренастый мужик с таким низким хриплым голосом, что его невозможно было слушать, потому что начинали дрожать колени.

Серый Крыс – тощий, пронырливый, и дракон ему под стать: белый, владеющий воздушной стихией, маленький и ушлый.

Дэн Ли – воздушный кочевник, прилетевший сюда с другого берега моря, его злой взгляд каждому показывал: этот человек намерен бороться до конца.

Факс – ему не подчинялась ни одна стихия, но при этом его рыжеватый дракон умудрялся развивать такую немыслимую скорость, что мог дать фору самому Донгу.

Борзой Сокол – лишился одного глаза во время Недельного залета, что позволило им с Донгом найти общую тему для разговоров за кружкой пива, но сделало заклятыми врагами среди гор. Ведь каждый из них пришел сюда за победой.

И Марита Хорвин – девушка, переодетая парнем и с какого-то перепуга решившая, что достойна компании этих акул гонок и может обогнать самого Тима Донга.

По традиции на втором круге остались сильнейшие.

Я прекрасно понимала, что подобраться вплотную к Донгу не смогу, пока не устраню остальных претендентов на победу.

Мой план был выверен до мельчайших деталей.

Соперники подобрались сильные, но за три месяца полетов я разгадала их слабые стороны и теперь в полной мере пользовалась знаниями, выводя из строя одного за другим, пока не оказалась один на один со своим злейшим врагом.

Мы с Фенькой вымотались до предела, а до конца круга оставалось всего ничего. Донг шел впереди.

– Ну, дружок, сделаем это, – выдавила я на сбивающемся дыхании.

Мне стало страшно. Одна малейшая ошибка, и все мои старания пойдут прахом. Но тяга к победе, к странному желанию оказаться лучшей, обогнать того, кого, казалось бы, невозможно обогнать, была сильнее.

Набрав в легкие побольше воздуха и едва не подавившись, я ударила Феньку по бокам и приказала спускаться вниз.

В ущелье возле самой земли образовывалась дымка. Именно в ней мы и скрылись. Донг нас не видел, но медлить тоже было нельзя.

Подгадав момент, Фенька вынырнул аккурат рядом с настороженным всадником. Донг нас поджидал, и я готовилась к этому. Мне вовсе не требовалось его обгонять, только пролететь совсем рядом, чтобы выпустить ряд «шипучек».

Острые наконечники врезались в его куртку, пробили плотную ткань, впились в кожу и вызвали острую боль. У меня было три «шипучки», все они друг за другом попали в цель.

Донг вцепился в раненую руку. Стиснул зубы, чтобы не взвыть, и на секунду перестал контролировать своего дракона.

Этой секунды оказалось достаточно.

Выровнявшись перед носом темного дракона, Фенька пересек победную черту первым.

Зрители, среди которых были судьи, выбывшие участники и несколько любопытных девушек, на мгновение удивленно замерли, увидев, кто стал первым в этой гонке. А потом радостно заголосили.

Я оглянулась на Донга, ожесточенно пытающегося выдернуть мое маленькое оружие. И нахмурилась.

Я ведь его победила. Только что сделала практически невозможное.

Тогда где этот сладкий вкус победы?

Почему я думаю только о том, что это подло?

Победа над Донгом оказалась сродни чуду.

В кабаке мне просто не давали прохода, поздравляли и по-отечески трепали то по голове (вернее, по косынке), то по плечу. Но я, вместо того чтобы радоваться, тревожно отсчитывала минуты, когда этот ад наконец-то закончится.

Свободных комнат уже не было, укрыться не получилось, поэтому пришлось сидеть в зале с кружкой пива, которое я, как обычно, не пила.

Появиться в кабаке – негласная обязанность любого наездника. Любого, но, видимо, не Донга. Я ожидала, что он как минимум станет прожигать меня испепеляющим взглядом, но мужчина просто скрылся сразу после гонок и больше не объявлялся.

Я заставила его себя ненавидеть. Он из тех, кто не привык проигрывать, и теперь его ненависть будет преследовать меня до тех пор, пока не объявят участников Недельного залета.

Это было неофициальное объявление войны.

Хотелось бы, конечно, позлорадствовать по этому поводу, но мне требовалось вернуться домой.