Заклинатель кисти (СИ)

С древнейших времен люди превозносят нас. Однако... достойны ли мы этого? Как много добра на самом деле дали людям? Они делят нас на хороших и плохих, зачисляя в последние ряды Иаду, вот только... ведь и он творил подчас благие вещи. Конечно, одурманивание Руна и попытка уничтожить мир в таковые не входят, однако бывают моменты, когда божок позволяет себе протянуть неэфемерную руку помощи нуждающемуся. Что это?.. Отголоски прошлого, или Иаду и вправду нельзя определить как исключительно темное существо? Я много размышлял об этом и пришел к выводу, что, пожалуй, никто из нас не светел полностью: Даида подчас похожа на тирана, требующего от верховных богов и их прислужников неукоснительно послушания, да и я... никогда не считал себя святым. Ведь по сути и был тем, кому пришла идея победить разбушевавшегося сына Иаду, уничтожив его тело и заточив душу в специальный сосуд, где она пребывала множество столетий. Бедное, бедное дитя... Обыкновенно боги не могут иметь детей с людьми, но Иаду при помощи части своей силы сотворил чудо и зачал со смертной женщиной этот ходячий комок разрушений и грубой силы. Перед тем, как навсегда покинуть избранницу, он отдал ей драгоценный камень на цепочке, который позднее станет известен Камнем правителя... или Камнем безумия - он может превращаться в меч, предназначенный только для Ясу. Смертоносный, могучий, содержащий в себе часть магической силы Иаду. Мальчишка и сам был носителем ее - силы, с которой подчас не мог совладать и впадал в слепую ярость, убивая все и всех на своем пути.

Даида сочла его опасным и была права - не останови мы Ясу, неизвестно, что еще он бы натворил... скольких бы убил... К тому моменту уж давно минуло восстание Унира, и мне запрещено было иметь прислужников. Однако в тайне от Даиды и остальных я осмелился создать еще одного - последнего на данный момент, - которого нарек Ун. Взрастив и воспитав его в тайне, решил ужасно распорядиться судьбой несчастного - вложить ему в руки зачарованный клинок и приказать убить Ясу. Сам я не мог этого сделать, потому что иначе попал бы под суд Даиды за вмешательство в грандиозные события человеческой истории без ее согласия.

Юный прислужник все понимал, но не держал на меня зла - он оказался... слишком чистым и прекрасным для этого ужасного, ужасного мира козней богов и людей. Однако было в нем и мягкое своенравие - Ун не стал перечить мне открыто, но первым делом попытался поговорить с Ясу, образумить его. Что странно, мечник не стал нападать на него, как делал со всеми прочими божествами, а выслушал... но не принял его мольбы и идеи о мире. Ун не сдавался, а время утекало, и в конечном счете, скорбя под моим настойчивым давлением, вынужден был сделать это. Однако стоило только ему пронзить, казалось, Ясу, обезоруженного и утыканного стрелами по велению Ису, которого мне пришлось соблазнить слаженными речами о том, как опасен и неуправляем воин, как вдруг у сына Иаду хватило сил без особых трудностей вырвать сердце прислужника и раздавить его. После этого оба они погибли, и я, терзаемый неописуемо сильным горем, заточил души в два магических сосуда, ожидая удачного момента, когда смогу вновь вызволить их и позволить встретиться. Всегда гадал... какой же выйдет их встреча?.. спустя столько столетий... Они набросятся друг на друга? Обнимут? Пройдут мимо? Не узнают?.. Каждый раз разум рисовал одну картину краше другой, однако истинный ответ на вопрос я получил совсем недавно. Они, действительно, чувствуют друг к другу что-то. Я не могу с уверенностью сказать, что это любовь. Может... привязанность? Уважение? Интерес?..

Почти двадцать лет назад, когда я гостевал в столице у моего хорошего друга, Иро, он сообщил мне о его знакомой заклинательнице кисти по имени Унис - о том, как ее новорожденный мальчик слаб и, возможно, не доживет и до конца недели.

- Можешь ли ты помочь ему? - спросил он, когда мы сидели в одной из комнат дворца, распивали чай и курили трубки.

- Почему вдруг такая забота о простолюдинке? - немного подразнил и улыбнулся.

- Ее картина в свое время очень выручила моего старшего сына. Он сильно болел, ему каждую ночь мерещились кошмары и всякая погань, а стоило этой женщине нарисовать ему чудеснейшую гравюру с богиней Онмё, как зараза отступила, и мой мальчик поправился. Сейчас он - один из генералов, а не помоги тогда нам Унис, то... - мужчина мрачно замолчал.

Я усмехнулся. Не могу сказать, что такие картины и вправду обладают целительными свойствами - скорее, оказывают эффект самовнушения. Но да будет так - пускай считают, что гравюра и впрямь исцелила юнца.

- Не мог бы ты показать ее мне, дорогой Иро?