Заклинатель кисти [СИ]

— Ну конечно… то-то вы с такой любовью не заступились за меня, — однако, заметив, как погасла от этих слов улыбка на лице господина, смягчился. — Ладно, я не в обиде… Забудем это.

После того суда Мори запрещено было создавать себе прислужников, и всю его свиту низших божеств (кроме Аума) уничтожили навсегда. Вспоминая о них, божок не может сказать, что испытывает грусть… ибо с другими прислужниками общался без дела нечасто, всецело отдаваясь рисованию, танцам, театральным постановкам и заклинаниям кисти. Чаще всего компанию ему составлял сам Мори, и это подчас вызывало зависть и недоумение со стороны других его слуг. Унир даже поразился, как много из свиты господина пожелало вступить с ним в войну за интересы людей, которым была дарована сила творить заклинания кистью… с учетом того, что он никогда не был душой божественной компании. Многие в те далекие времена воспевали его таланты как заклинателя, оратора, бойца и вдохновителя… ну и где они все сейчас? Большую часть развоплотили на веки вечные, а те, кто выжил, небось, даже смотреть в его сторону не захотят. Скорее всего, все те их слова были не более чем лестью, в которой крался некий корыстный умысел… Однако сейчас думать об этом смысла не имело — перед ним стояла задача помочь господину Мори в нахождении и поимке Иаду. Дельце не из легких, даже с учетом, что недоброе божество ослаблено после длительного пребывания в заточении.

С поиском все обстояло проще: тут господин озадачился заранее, еще до того, как нашел и расколдовал Аума. Иаду совратил, подчинил себе и использовал в качестве сосуда одного из заклинателей кисти по имени Цжэнь, который в определенных местах известен по одному из своих творческих псевдонимов — Ниур. Загвоздка, правда, состояла в том, что божество все время заметало следы собственного присутствия, и Мори исходил почти весь Восток в его поисках. К счастью, на тот момент ему все-таки удалось выследить Иаду, а также предугадать, куда лежит его маршрут — в королевство Син. Некогда очень богатое, но теперь сильно пострадавшее после войны с Тин, случившейся лет пять назад, и до сих пор пытающееся выбраться из затяжного кризиса.

— И что же ему там делать, господин? — поинтересовался Аум.

Мори на это ответил, что там живет сын Цжэня по имени Унир (прислужника изумило, что кого-то назвали в его честь, однако при этом он испытал едкую смесь гордости и недовольства), который обладает весьма любопытным даром, и Иаду не упустит возможности завладеть им.

— Даром? — непонимающе вскинул бровь Аум, однако господин не ответил, лишь загадочно улыбнувшись. Пришлось довольствоваться тем, что тот ему сообщил.

Задача прислужника состояла в том, чтобы, временно обратившись русалом, пробраться в бордель, куда угодил незадачливый сынок Цжэня, и проследить, чтобы с тем ничего из ряда вон выходящего не приключилось, при этом не вызывая особо подозрений. Естественно, пришлось сделать вид, будто у него потеря памяти.

Сначала Ауму это дельце показалось необычайно простым, однако затем сполна убедился, что ошибался. Мало того, что этот Унир оказался себе на уме и не особо сговорчивым, так еще и, словно магнит, притягивал неприятности и странности. То пожар странный в борделе случится, то водного дракона призовет (к пущему удивлению самого дракона), то в любовный треугольник угодит, то в заведении Уджа начнут твориться страннейшие вещи в духе оставленных неизвестно кем проклятий, заколдованных драгоценных камней и пропаж, убийств работников. Естественно, Аум упорно продолжал делать вид, что он не причем и ничего не помнит, а тем временем тайно докладывал обо всем господину Мори, гостившему у старого друга — у брата местного правителя. Однако до поры до времени божество велело ему ждать и внимательно наблюдать… когда же началась череда убийств, Унир получил вольную, а в борделе поползли слухи, что молодой заклинатель кисти и Аум могут быть замешаны во всем этом, то младшее божество поняло, что лучше делать ноги из того заведения, пока не сдали Ловцам. Уж от этих ребят, если что, будет сложно отвертеться и придется лишний раз просить помощи у Мори. Ну уж нет… Аум, конечно, благодарен, что тот его расколдовал, но не желает увеличивать свой долг перед господином.