Заклинатель кисти [СИ]

Я храбрая… порой даже безрассудно храбрая!.. но эта его ненормальная привязанность ко мне начинала жутко пугать. В конце концов, не выдержав, я подошла к нему и спросила, в чем дело.

— Ты меня пугаешь! Можешь, пожалуйста, перестать вечно ходить по пятам! Если тебе есть, что сказать — говори, — старалась выглядеть и звучать я более храбро, однако на деле жутко перетрусила. Немигающий и пристальный взгляд Энки только усугублял ситуацию — казалось, он смотрел мне прямо в душу.

— Я просто слежу, — помедлив, ответил он. Негромко и как-то… холодно-спокойно.

— Следишь?..

— Чтобы тебя не похитил демон, — невероятные слова сорвались с губ Энки так легко, словно тот ответил мне что-то абсолютно нормальное, будничное. Естественно, я не на шутку перепугалась и хотела уж уйти, как он сказал мне в след: — Не разговаривай больше с тем заклинателем кисти. Иначе мне придется принять меры.

От услышанного у меня аж все на мгновение обмерло внутри. Остановившись, я обернулась и с испугом воскликнула:

— Оставьте вы все Унира в покое!

В тот же день я рассказала об этом Саки и попросила ее помочь выяснить, что творилось с Энки. Подруга охотно согласилась — она почему-то всегда питала дружескую симпатию к нему. Скорее всего, из-за хворой сестры и того, как Энки, не покладая рук, работал ради нее.

Утром следующего дня я попыталась расспросить Саки о том, удалось ли ей что-то выяснить, но женщина на это лишь отмахнулась:

— Предоставь все мне. Сама справлюсь.

Естественно, начала на такое недоумевать, но куртизанка отказала что-либо толком объяснять. Саки всегда была такой — либо расскажет по собственной воле, либо сиди себе и думай-гадай…

Вечером того же дня, после того, как Унир ушел по делу с таинственным Рюу, Энки подошел ко мне, когда сидела и скучала за стойкой в приемной борделя. Вид у него был все такой же… жуткий и болезненный. Естественно, его появление заставило меня пуще напрячься.

— Что тебе нужно? — ненамеренно грубовато спросила Энки, на что тот, в неуверенности пожевав нижнюю губу, произнес:

— Ты мне нравишься… Нет, даже не так — я тебя люблю, — от этих слов я замерла. Его признание не стало неожиданностью: меня, скорее, удивила ситуация, при которой оно было сделано. Столько дней таскался за мной, пугал, вел себя, мягко говоря, странно, а тут, вот, такое… На что Энки рассчитывал, признаваясь мне в своих чувствах в тот день?.. Что соглашусь? После всего этого?.. Смущенный моим затяжным молчанием он добавил: — Давно. Еще с первых дней своей работы здесь. Я долго скрывал, но больше не могу молчать и терпеть. Особенно сейчас, когда здесь этот дурацкий заклинатель кисти, — его рука коснулась моей, лежавшей на стойке. Она была неприятно прохладной и липкой от пота, однако я вовремя сдержалась и не одернула ее: это бы только усугубило и без того странную ситуацию. — А ты?.. — Энки посмотрел на меня с надеждой. В тот момент прежние холод и серьезность отступили, обнажив знакомое лицо доброго и скромного молодого человека. — Что ты ко мне чувствуешь?

Я молчала. Не только потому, что не хотела его ранить, но и по той причине… что и сама толком не была уверена. Он мне нравится? Противен? Просто друг?.. или вообще ничего к нему не чувствую?.. То же самое можно сказать и о моем отношении к Униру. Действительно ли он мне нравится? Или меня просто восхищают его загадочность и стойкость? Я не знаю… Да и узнаю ли когда-нибудь?.. Именно поэтому лучше всего просто оставаться прислужницей господина Уджа — чтобы и дальше подчиняться приказам, не обременяя себя лишними раздумьями и не терзаясь глупыми чувствами.

Вздохнув и помедлив, я решила сказать то, что думала на самом деле:

— Прости, Энки… — и выдавила из себя жалкую улыбку, — но я просто прислужница господина Уджа. Была, есть и буду ею.

Молодой человек посмотрел на меня ошарашенно, затем растерянно заморгал и зло нахмурился. Прежний добрый и скромный Энки снова пропал, уступив место… этому. Может, эта его сторона всегда была, и я просто ее не замечала? Или он не желал мне показывать такого себя?.. Неважно. Это не имело никакого значения: мы все равно не могли быть вместе, как бы сильно он этого ни хотел — как бы сильно ни пытался переделать себя и свое поведение.

— Все дело в этом Унире, да?! — разозлившись, воскликнул Энки. В его глазах заплескалась ненависть. — Это из-за него ты не хочешь принять мои чувства?!

— Нет, Энки, — нахмурившись, ответил я. Странно, но, несмотря на необычное поведение Энки, не чувствовала страха — только твердую уверенность. — Дело не в Унире. И не в тебе. Дело во мне и только во мне.

Работник, ослепленный своими эгоистичными чувствами, не поверил, начав доказывать мне (а точнее — себе), что дело обстояло именно в Унире, и заклинатель обязательно поплатится за это. Устав от его глупых умозаключений, я раздраженно нахмурилась, аккуратно вырвала руку из его слабой хватки и воскликнула: