Заклинатель кисти [СИ]

— Уджа… да, мне удалось поговорить с Аумом. Он действительно признает, что является заклинателем Даумом из легенд, а также инкарнацией божества Унира. Однако пока его память в тумане, и он не может сказать много. То, что произошло вчера в трапезном зале, согласно словам Аума, является лишь отражением его желания.

— Отражением желания? — вскинул бровь господин.

— Будучи русалом, он не обладал таким развитым самосознанием, как мы с вами, и действовал за счет инстинктов и тех немногих остатков желаний, которые перекочевали к нему из бытия Даумом. Одним из них и, видимо, самым сильным было желание, чтобы его освободили от проклятья. Я расспросил некоторых работников, присутствовавших в зале, и они подтвердили, что во время той заварушки начали слышать зов русала, призывавшего помочь ему и, вероятно, обладавшего гипнотическими свойствами.

— Хмммм… а ведь и правда. Я тоже слышал что-то подобное, — нахмурился Уджа. — Думаешь, это нечто вроде чар?

— Вероятнее всего. Также Аум добавил, что как раз в тот вечер кто-то, находившийся в зале, снял с него проклятье.

Уджа задумчиво потер пальцами подбородок.

— Кто?

— Это мне предстоит выяснить. Именно поэтому мне нужно, чтобы вы, господин, предоставили мне список вчерашних гостей.

— Уджа.

— Уджа.

— Ты точно доверяешь словам этого… этого?

— Судя по тому, что я услышал и увидел, Ауму нет смысла лгать и юлить. Он пребывает в таком же недоумении, что и мы.

— Хмммм… хорошо, я предоставлю его тебе. Что насчет поджога?

— Здесь пока никаких новых зацепок кроме того, что это дело рук очень умелого заклинателя кисти.

— А уж не ты ли сам это сделал? — усмехнулся Уджа. Я очень надеялся, что господин сказал это в шутку. Мне нечего было ответить, и я промолчал. Мужчина фыркнул. — Да успокойся, знаю я, что это не ты. Ниир доложил, что ты в тот момент был у него, — интересно, а куртизан не упомянул, что тогда спал, и, следовательно, его слова не могут служить мне железным алиби?.. Надеюсь, что нет. Однако от одной лишь мысли, что Уджа мог меня подозревать, сделалось не по себе. — Так, значит, его зовут Аум… — хозяин заведения сделал паузу, затем весело усмехнулся. — Это что, обрезанное Даум? Хаха! И кто до такого додумался?

— Я, — с неохотой признался.

Уджа рассмеялся.

— Хвалю!.. видно, что человек творческий.

Я на это ничего не ответил, сосредоточившись на мытье. Взгляд невольно скользил по шрамам на теле господина — их было достаточно: что на груди, что на спине, что на животе и руках с ногами, однако под одеждой обыкновенно большая их часть не видна. Интересно, все они были получены в бою?.. я слышал, господин лет пять служил в армии, и большая часть его службы выпала как раз на период войны с соседним восточным королевством за земли. Точнее они возымели наглость попытаться отобрать у нас кусок территории, однако с потерями, но нам удалось, спустя несколько лет после начала противостояния, отстоять свои интересы. Война была затяжной, кровавой и уничтожила пару провинций, однако так как я был еще юн и жил в столице, то меня данное почти не затронуло — разве что, то вести неприятные витали в воздухе, то товар на рынке сделался более скудным, то выезд за пределы столичных земель запрещался, то поток беженцев не пропускали, и это оборачивалось конфликтами пришлого люда со стражей. В общем, много чего довелось увидеть, однако ужасов битвы — ни разу: войска неприятеля не смогли пробиться так глубоко в земли страны.

— Это? — приметив мое любопытство, господин Уджа отложил курильную трубку на край ванны и коснулся парочки своих шрамов на груди. Он невесело улыбнулся. — Подарочки войны. Я был не из тех, кто отсиживался в штабе. Зато меня знает и уважает множество воинов, — господин вдруг усмехнулся. — Может, если сейчас подниму знамя и пойду войной на короля, многие из них даже присоединятся ко мне.

Я ужаснулся подобным кощунственным словам господина. Не то чтобы меня сильно беспокоило, кто сидит на троне, но так смело говорить об этом… безумство.

— Господин, не говорите таких страшных вещей.

— Уджа.

— Уджа!.. так или иначе, не стоит говорить такое! Если кто узнает…

— То что? — вдруг жестко прервал меня господин, с любопытством и вызовом глядя в лицо.

— То вы впадете в немилость короля.

— Я уже немил ему. Меня такое не страшит, — пожал плечами Уджа. Так легко, словно это была мелочь какая-то.

Я недовольно нахмурился.

— Или тогда не сносить вам головы!

Уджа усмехнулся.

— Мне не настолько дорога собственная жизнь.

Мрачные и бунтарские мысли господина начинали меня пугать. Как можно так безрассудно говорить о своей жизни, словно она ничего не стоит?.. она стоит! Каждая жизнь ценна! И неважно, может, ни королю, ни государству не ценна, но окружающим людям — еще как! И Йой, и мне, и Саки… и… и… В тот момент меня обуяла такая злость на Уджа — такая, какую некогда испытывал к отцу, когда тот заводил подобные тирады о ничтожности человеческой жизни. Глупости все это!