Заклинатель ордена Линшань. Переписать сюжет. Книга 1 (СИ)

Фонари были везде: они свисали со всех карнизов, с краёв и коньков крыш, с ветвей деревьев и крюков на столбах и заборах. Гроздья фонарей покачивались над улицами, удерживаемые натянутые поперёк верёвками. Круглые, продолговатые, квадратные, в виде рыб, зверей и цветов, всех возможных цветов и размеров. Пожалуй, если не силой свечения, то количеством и разнообразием они составляли достойную конкуренцию знакомой иномирцу-Андрею неоновой иллюминации. Он приостановился и, задрав голову, посмотрел на возвышающуюся над городом башню Божественных ароматов, похожую на новогоднюю ёлку.

Ученики, с которыми он вышел в город, давно уже разбрелись куда глаза глядят: кто полюбоваться на танцоров, акробатов и певцов, кто – запускать в каналах плавучие фонарики, кто – украдкой пробовать запретное для них вино. Оставшись в одиночестве, Линьсюань неторопливо брёл куда глаза глядят, рассчитывая в конечном счёте закончить ночь где-нибудь в винном доме, чайной, или, что скорее, во владениях Матушки Гу. От последнего удерживало только соображение, что там, должно быть, и так толпа народа, и Шуйсянь с товарками уже могут оказаться заняты.

Сестра Жоу благополучно поправилась, и сестра Лань не менее благополучно вернулась в Линьшань с порцией практического опыта. Как она относилась к способу его получения, Линьсюань не знал, да и в любом случае, с наставниками не спорят. Заклинатель пару раз навещал болящую, и в его последний визит та встретила его на ногах, с бесконечными поклонами и благодарностями. Линьсюань скромно переадресовал благодарности целителям, после чего подумал и навестил Ванъюэ, тоже с выражением благодарности и просьбой передать её ученице маленький подарок: кусочек шкуры очень редко встречающейся змеи люйжань. Наверняка целители, с их способностью сотворить снадобье из чего угодно, найдут ему применение, а если нет, пусть будет просто сувенир.

Подарок отыскался в доме Линьсюаня – перебирая содержимое шкафов, он наткнулся на множество вещиц, явно валявшихся без практического применения и, наверное, ценимых предыдущим хозяином за редкость и дороговизну. Настоящий Хэн Линьсюань, угодив из грязи в князи, так и не смог избавиться от комплекса выскочки.

Впереди показался очередной высокий помост, на котором пела и танцевала девушка в цветастом платье и с высокой причёской. А может и не девушка – её лицо было так густо покрыто белилами и румянами, что определить, как она на самом деле выглядит, было довольно сложно. Тонкий голосок тоже не давал представления о возрасте, уж слишком искусственными казались мяукающие интонации, когда она выпевала:

Как стерпеть, потеряв благосклонность твою?

У дворцовых ворот в горьких думах стою.

Не пойму: где же прежней любви твоей пыл,

Свои новые думы куда устремил?*

Собравшиеся внизу люди подпевали, чуть покачиваясь в такт. Женщина на помосте в последний раз взмахнула рукавами и застыла в позе, напоминающей статуэтки индийских богов: чуть присев на одной ноге, вторая согнута в воздухе с оттопыренной ступнёй. Тянуть носок в танце тут было не принято. Удивительно, насколько такая мелочь способна испортить впечатление от в целом красивых движений. Линьсюань отвернулся от исполнительницы и чуть не налетел на людей, неслышно подошедших и остановившихся прямо у него за спиной.

– А, мастер Хэн!

Похоже, для Е Цзиньчэна встреча тоже была неожиданностью. Рядом, как всегда скромно опустив глаза, стояла Сун Жулань. На этот раз она была с непокрытой головой, без вуали, сложная причёска поблёскивала золотыми украшениями, между которыми умостились явно искусственные цветы. Никаких цветных узоров на лице, если не считать скромного цветочка над переносицей и точек по углам рта, у неё не было, в отличие от большинства гуляющих женщин, так что ничто не мешало любоваться нежными чертами. Ну, кроме присутствия мужа, разумеется.

Мужчины раскланялись – поздороваться словами Линьсюаню помешали восторженно завопившие слушатели. Когда они смолкли, Линьсюань, уже подобравший приличествующую случаю фразу, открыл рот, но Е Цзиньчэн его опередил:

– Говорят, что мастер Хэн – знаток женской красоты. Почему же он так пристально разглядывает мою жену?

Линьсюань чуть не поперхнулся. Снова кинул невольный взгляд на госпожу Е, но та не отреагировала, словно бы и не слышала. И всё равно желание дать этому грубияну щелчок оказалось непреодолимым:

– Возможно, как раз поэтому?

Е Цзиньчэн уставился на него, а потом вдруг расхохотался:

– Так слухи врут? Или, быть может, вам просто не попадалось красивых женщин?

Он него явственно пахло вином. Наверно, лучше всё-таки не связываться, подумал заклинатель, сохраняя на лице вежливое выражение. Но если знаменитый Дракон Бэйцзяна так ведёт себя публично, каков же он дома?

Поистине, госпоже Е можно только посочувствовать.

– Этот Хэн просит прощения, – Линьсюань снова поклонился. – Он действительно позволил себе недопустимое, но больше это не повторится.