Заклинатель змей

Саша затруднялся определить их отношения — был ли это союз ученика с учителем, любовников, друзей? Игорь презирал всяческую романтику, да и Саша, в общем-то, не понимал, зачем в их отношениях могут понадобиться «бабские штучки» вроде ужинов при свечах или цветов. У них была своя романтика — тренировки в спортзале, занятия йогой и кучей других увлекательнейших техник, вроде китайского ци-гун, и бесконечные разговоры, содержание которых свело бы с ума неподготовленного слушателя, не знакомого со спецификой работы Тринадцатого Отдела.

Игорь вовсе не был с ним строг — хотя, кажется, временами честно пытался. Сурово сдвигал брови и толкал речи о необходимости беспрекословного подчинения учителю, грозил наказанием и все такое прочее. Саша, разумеется, тут же его провоцировал, и майор принимался гоняться за ним по квартире, угрожая немедленно поймать и отшлепать. Конечно, ему всегда удавалось поймать парня и скрутить, но после нескольких чувствительных шлепков по заднице его посещали более конструктивные идеи, что можно проделать с этой задницей, и дисциплинарное взыскание Саше приходилось принимать в несколько другой форме. Он начинал даже подозревать, что Игоря немало заводят эти их полушутливые игры, и, в очередной раз услышав дежурную угрозу порки, вытянул из рюкзака книгу с завлекательным названием «Сексуальные девиации» — да, и такое проходят на втором курсе психфака — и процитировал абзац про то, что ежели индивида одолевают садомазохистские фантазии, то надо их признать и внятно обсудить с партнером, а не искать им фальшивых оправданий в реальной жизни, ибо это приводит к деформации отношений. На что ему было сказано, что если он продолжит грубить старшим и «ругаться непонятными словами», то непременно получит по жопе тапком. «Безнадежный случай», — вздохнул будущий психолог и отметил что-то на полях книги красным карандашом.

Новый Год Саша впервые в жизни встречал не с семьей… то есть, не с родителями. Потому что сотрудники, кажется, вполне способны были стать ему новой семьей. Отмечали они в этот раз на базе «Ящеров» — Саша впервые увидел, где обитает их «отряд силового реагирования», но больше всего на базе его поразила невообразимых размеров голубая ель посреди комнаты, которую эти юмористы украсили гранатами и пулеметными лентами.

А на «каникулах» он довольно часто ночевал у Игоря, что было, в общем-то, редкостью. Саша понял, почему тот вольно или невольно стремился перенести их встречи куда-нибудь еще — дома его все время доставали какими-то срочными звонками, документами по факсу и прочим в том же духе. Номер мобильного, очевидно, был известен гораздо меньшему числу людей — туда звонили все же не так часто. Дома же… Особенно не нравились Саше ночные звонки, часа этак в три ночи. Потому что ночью мог позвонить, например, Руслан. Была у него такая привычка, как выяснилось. Они с Рогозиным подолгу обсуждали что-то малопонятное на повышенных тонах, а потом Игорь становился неразговорчивым и на попытки расспросов отвечал довольно грубо. Первый раз, столкнувшись с этим, Саша хотел было обидеться, ушел демонстративно на кухню и там закрылся. А потом подумал и заварил чаю, вернулся в комнату с кружками и уселся возле Игоря, молча прижавшись к его плечу.

«Вы понимаете, какая штука, — объяснял он потом Алисе. — Сцены ревности, обиды — это способ вызвать в человеке чувство вины и, таким образом, им манипулировать. Я не хочу манипулировать. Лучше я просто буду рядом. Вот этот Руслан его выводит из себя, а я, вместо того чтоб сцены закатывать, лучше поддержу его. И кого он тогда выберет?»

«Ты невероятная умница, ты это знаешь? — отвечала Алиса одобрительно. — Обычно люди такие вещи лет в сорок осознают, не раньше… а то и вовсе не понимают».

Как-то так получилось, что Алиса была в курсе их отношений. Пожалуй, только она и была — если еще кто-то о чем-то и догадывался, то молчал как партизан. Что касается Алисы, молчать было просто не в ее характере, так что она однажды взяла и сообщила, мол, я вас вычислила, плохо шифруетесь, конспираторы хреновы! Саша сначала страшно смутился, а потом даже обрадовался — в конце концов, Алиса была большим экспертом по странностям Рогозина и порой могла дать весьма дельный совет.