Заклинатель змей. Башня молчания

- Судья не посещает людей просто так. - Хусейн ногтем надорвал кожуру граната и выцедил в чашу рубиновый сок. Он почти наполнил ее: вот какой выбрал сочный гранат. - Есть важное дело. На тебя поступила жалоба от жителей вашего квартала. - Хусейн поднес чашу ко рту. - Говорите, почтенный, - кивнул он имаму.

Имам, до сих пор скромно сидевший, в сторонке, произнес с торжеством, предварительно откашлявшись, как перед проповедью в мечети:

- Ваша милость, э-э, соизволили... э-э... соблазнить девицу, живущую с вами по соседству. - Был он жалким, пропахшим потом и грязненьким.

«И этому слизняку я должен был, по шариату, поцеловать при встрече руку», - подумал Омар с омерзением.

- Соблазнить? Ха-ха! Слыхали старый анекдот? Один спросил: «Может ли мужчина сделать насилие над женщиной?» - «Может, - ответил другой. - Если не успеет убежать от нее». Уж тут - кто кого.

- Все равно. Сожительство без брака - прелюбодеяние. Прелюбодеяние - грех. А грех, по шариату, уже преступление.

- Преступление, - подтвердил судья. И осушил чашу с гранатовым соком до дна. - За такое преступление мусульмане, собравшись толпой, могут побить виновного каменьями.

- Но, чтобы загладить свой грех, я готов жениться на ней! Почему вам непременно нужно отдать Эль-Мирру этому дурачку? Она с ним пропадет. Отдайте мне, я хорошо заплачу, и делу конец, к всеобщему удовлетворению. Чем я ей не пара? Волосы поредели, лоб оголился? Но сколько мы видим на улице плешивых бойких молодцов. Зубы потемнели от вина? У каждого второго юнца нет половины зубов. Хоть они и не пьют вина. Кожа на локтях немного сморщилась? Это видно, когда выпрямишь руки; согнешь - она натягивается и становится гладкой. На лице появились морщины? Что поделаешь. Жаль, что лицо стареет раньше души и тела...

- Нельзя, - покачал имам головой. - Хаким из порядочной семьи. А ваша милость - человек с пятном. Возьмет Эль-Мирру он, это будет благопристойно. Возьмете вы - возникнет смута в умах прихожан, что недопустимо.

- Где и какое пятно вы узрели на мне, почтенный? - вскипел Омар.

Священник унылым взглядом обратился к судье за помощью.

- Ты, - разъяснил судья терпеливо и мягко, берясь за второй гранат, - со своим особым положением, просто не знаешь исламской общины. Видел форму для отливки сырцовых кирпичей? Кирпичей - великое множество, форма - одна. Так вот, в квартале все, что не лезет в одну эту общую форму, короче, все, что необычно, то подозрительно и потому опасно. Каждый должен ходить, одеваться, есть, думать и говорить, ложиться с женой, посещать отхожее место и совершать омовение точно так же, как все. Ничем не отличаясь от других. Только так и не иначе! И никаких раздумий, сомнений, в противном случае в мире наступит хаос. А ты все делаешь по-своему. Ты в квартале вроде прокаженного...

- Понятно, - кивнул с печалью Омар.

- Ты здесь чужой, - добавил Хусейн.

- Странное дело! - вскричал Омар. - Почему я чужой у себя, в своей собственной родной стране? Я здоров ее здоровьем и болен ее болезнями. И все же - чужой для арабов, чужой для иранцев. Для тюрков - тем более. Чужой для царей, для обывателей - тоже. Черт знает, на что все это похоже! Может, скажете, я в стихах учу убивать, обманывать, грабить? Унижать человека? Угнетать человеческую мысль? Притеснять человеческую личность? Зову к измене и вражде, к подлости и раболепию? Наоборот! Я своим каждым четверостишием говорю человеку: «Будь справедлив, добр и разумен. Горд, независим и честен. Свободен от страха и предрассудков. Не унижай и не унижайся. Уважай в себе и других человеческое достоинство».

Если я бичую людей, то отнюдь не из ненависти к человеку, а затем, чтобы открыть им глаза на самих себя и помочь подтянуться до уровня мыслящих существ.

- Поэтому и чужой, - кратко сказал судья.

- Все это блажь. - Омар устало махнул рукой. - Я свой всему Востоку. И всему Западу тоже. Всему миру! Это вы - даже сами себе чужие.

- Мы можем, - строго объявил имам, - ославить тебя в мечети перед толпой и выселить из квартала. - Чувствуя поддержку судьи, он осмелел.

- Выселить? - Омар оскалил зубы. Его уже мутило от этой дурацкой беседы. - Попробуйте! Я найду на базаре за две с половиной тысячи золотых шайку джаванмардов и поставлю их дом стеречь. Слыхали о таких?

- Это те, у которых ножи в два локтя длиной? - побелел судья.

- Вот именно. И не короче. - Омар взял линейку, метлу и показал на ее черенке, какой длины стальной джаванмардский нож. - Сразу двух тощих судей можно проткнуть. И плюгавого имама квартальной мечети в придачу. Знаешь анекдот про судью и пройдоху? Один святой человек привел к судье пройдоху и говорит: «Он мне должен триста динаров, но не отдает». Пройдоха держит руку за пазухой, халат оттопырен, там что-то большое. Может, слиток золотой. Судья смекнул, что ему будет больше пользы от пройдохи, и вынес решение в его пользу.

Когда обиженный святой ушел, пройдоха сказал судье: «Хорошо, что ты вынес решение в мою пользу, а то бы я проломил тебе голову». И вынул из-за пазухи тяжелый камень...