Заклинатели

– Хватай кота и давай всё-таки спрячемся где-нибудь в чаще, – недовольно напомнил Рич. Он уже начал дрожать от холода, и Алида догадалась, что он заодно намекает на то, чтобы она всё-таки что-то придумала со своей одеждой. Алида кивнула.

– Да, прости.

Мурмяуз пытался вырваться и ревниво шипел, недовольный, что от хозяйки пахнет по-другому, но Алида прижала его к груди, и они бегом бросились дальше в лес.

Стремительно темнело и холодало, с веток падали редкие капли – то ли оставшиеся после вчерашнего дождя, то ли снова начало накрапывать.

* * *

Мел удивился, застав внизу бабку Алиды. Стриксия заваривала чай с каким-то неимоверным количеством пахучих трав. Мел кашлянул: отчасти от запаха, отчасти чтобы обозначить своё присутствие.

– Маешься, об отце думаешь? – хмыкнула Стриксия и отодвинула второй стул, приглашая Мела сесть. – Похожи мы с тобой. Больше, чем тебе кажется, мальчик.

Мел не стал спорить с тем, что смертная женщина считает его мальчиком, и из вежливости присел рядом со Стриксией, не зная, как вести себя с ней.

– Чем же так похожи?

– Сам подумай. Ты за отца беспокоишься, а я – за внучку. И Гертарт тоже, хоть и держит в себе. Такой он, мужчины часто замыкаются в трудные минуты, думают, что так они кажутся сильнее. Только ты не замыкайся. Расскажи, коли хочешь. Я никому не скажу.

Стриксия, чуть согнувшись, прошла к шкафчику и поставила перед Мелом кружку. Из чайника полился душистый янтарный чай: настоявшись, он пах уже вовсе недурно.

Мел взял кружку и задумчиво постучал ногтём по ручке.

– Я гораздо старше вас, Стриксия. Не стоит думать, будто я – глупый юнец.

Стриксия хмыкнула и шумно отпила глоток.

– Думай не думай, а я вижу, каков ты. Юнец он и есть юнец. Какая разница, сколько лет ты землю топтал? Вон, посмотри на собаку в два года: натасканная зверюга кого хочешь порвёт. А человек в два года? Хорошо, если не падает и сопли свои умеет сам вытирать. И ты такой. Мальчишка, и не спорь больше, даром что Владыкин сын.

Мел обескураженно замолчал. Ему ещё не доводилось вот так общаться со Стриксией или другими пожилыми смертными.

– Не волнуйтесь за Алиду, – наконец решил он подбодрить старую травницу. – Она выбиралась из заварушек посерьёзней. В Птичьих Землях безопасно. Отец специально отправил их к хранилищу, потому что бережёт их и знает, что они хотят быть полезными. Пусть лучше занимаются поисками, чем лезут на рожон.

Стриксия подлила себе ещё чаю. Свечи на столе мерцали, где-то было открыто окно, и ночной осенний воздух гулял по столовой. Особняк казался непривычно тихим и пустым: мать, Герт и служанки спали, Лисса с Диньяной ночевали в своём доме, и Мел чувствовал себя гостем в собственном особняке, когда пил чай с бабкой Алиды. Он глотнул из кружки. Напиток оказался довольно приятным, хоть и сладковатым от трав.

– Что-то совиное осталось во мне, – призналась Стриксия, подливая себе из чайника. – Я сплю днём, чаще встаю ночами. Вот и подумала: раз моя девочка умеет колдовать с птицами, так, может, я смогу к ней обратиться как-то, узнать, как она там да что… сердце-то болит, сам понимаешь. Но не вышло ничего. Тянулась-тянулась мысленно, а ответа никакого не обрела. Не слышит меня Алидушка.

Такие разговоры никогда не нравились Мелу, а уж делиться со смертной старушкой своими волнениями по поводу отца ему вовсе не хотелось. Он залпом допил чай, взял кружку, чтоб отнести служанкам в кухню, и насмешливо отдал честь Стриксии.

– Не беспокойтесь, госпожа Фитцевт. У вашей внучки самый скучный сопровождающий из всех возможных – любого врага заговорит до смерти. А древуны не дадут ей погибнуть от нехватки сушек в организме. Всё будет хорошо.

Мел похлопал Стриксию по плечу и вразвалку вышел из столовой. Спать не хотелось, да и тревог после разговора со смертной не убавилось.

* * *

В этих лесах пахло тревогой. Рич не стал сразу признаваться Алиде в том, что с каждым шагом ему всё меньше нравится здесь. Особенно в этом поселении провидцев. Попросту сказать, ему было здесь страшно, и как он ни гнал прочь неприятные мысли, мурашки всё равно ползали по спине, стоило ему вглядеться в силуэты деревьев, машущих ветвями за окнами, или заметить у печи быстрые тени этого странного существа, домушки.

Он буквально кожей ощущал, что эти места таят магический след, но отчего-то молчал. Его молчание обернулось бедой.

– Он приходил ко мне, этот Тёрн, – проговорила Алида. – Говорил что-то странное. Снова про какую-то Птицу-Мать. Мне страшно, Рич. И, Преисподняя, как холодно!

Рич не стал расписывать, насколько холоднее ему без рубашки.

– Дай сумку, – попросила она.

Рич молча протянул сумку Алиде. Она, не сбавляя шаг, покопалась в содержимом и вытащила изрядно помятый плащ. Рич удивился, как он вообще там поместился. Алида набросила плащ себе на одно плечо, а оставшийся угол протянула Ричмольду.

– Набрось хоть немного.

Рич был рад возможности согреться.

– Спрячь нас, – шепнула Алида плащу.

– Вроде за нами никто не гонится. Но ты права, осторожность не повредит.