Заклинательница холодов

Почему отчаяние? А как это еще назвать, когда после внушительной схватки со своим противником ты находишь себя брюквой? Я злилась. Немножко. На себя, на дьяволицу, снова на себя. Даже на Рэйвина. Но, так или иначе, я все равно возвращалась к самой себе. Мне не нравилось быть такой слабой в этой схватке. Даже Рэйвин был не моим приобретением. Если бы не Оли, меня бы прикончил еще Дарэн.

Да, тогда меня спас Киан…. Эй, а ведь, правда.

– Рэйвин, – очень тихо позвала я, как будто темнота сама по себе признак тишины, – когда на меня напал Дарэн, помнишь? Ты… сражался с другими Воронами, а потом я убежала. Там в лесу, когда Дарэн догнал меня.… Почему ты не пришел?

Рэйвин внезапно замер и перестал перевязывать мое запястье. Его глаза заблестели в темноте, и только тогда я смогла понять, что он смотрит на меня. Все-таки поговорка «Искать черную кошку в темной комнате» обретает новый смысл, когда ты пытаешься понять, смотрит на тебя Рэйвин или нет.

– Я помню, что нашла тебя в своей комнате, – продолжала я. А что? Он разве собирался мне ответить? – Ты был ранен и… – я не стала продолжать эту тему, – просто, когда мы были в городе после того, как я вытащила из твоих ран все льдины, ты даже после этого пытался меня спасти. Но не тогда. Вороны ведь пришли за мной. Но не ты.

Теперь я совершенно точно знала, что Рэйвин смотрел мне в глаза. Мне было легче, потому что до этого момента я была не совсем уверена, что смотрю в его глаза.

– У тебя ведь много секретов, не так ли? – Спросила я. Рэйвин долго изображал статую. – Слушай, – я вздохнула, – я знаю, ты совершенно не обязан мне отвечать. Ты вообще не обязан мне служить, это понятно. – Еще пять секунд молчаливых взглядов. – Но помнится мне, когда ты только появился в моей жизни, ты должен был только подчиняться моим приказам и спасать мою жизнь. – Сделав паузу, я продолжала не без труда. – Но мое вывернутое запястье не угрожает моей жизни.

Его рука отпустила мое запястье не сразу. Что-то сжалось у меня в желудке, и по телу пробежала дрожь.

– Я говорю это… – мой голос дрожал и все время пропадал, – не потому что хочу, чтобы ты остановился.

Даже в полнейшей темноте на нас все еще попадал лунный свет из окна. И я видела, как изменилось выражение его лица. Он был то ли удивлен, то ли смущен, я не понимала. Честно говоря, я даже не понимала, зачем я говорю то, что говорю. Не то, чтобы я этого не планировала, просто…

Когда его рука снова коснулась моего запястья, боли я не почувствовала. Он отнял взгляд от моих глаз и вернулся к бинтам. Я не знаю, что со мной происходило, но видеть его черные, словно смоль, волосы, понимать, наблюдать за тем, как его длинные холодные пальцы осторожно забинтовывают мою руку, спокойно было невозможно.

Что-то внутри меня горело, но в то же время мне было невыносимо грустно, и я совершенно не могла понять почему. Просто тишина моей комнаты, его ровные, спокойные движения, боль в моей ладони успокаивается. Он поднимает голову, и я смотрю в его лицо. Я давно уже стала замечать, что смотрю на него по-другому. Я больше не видела в нем просто бессмертного Ворона, я видела в нем молодого парня с удивительно красивым, хмурым и строгим лицом. Каждая его черта была хорошо продумана. Его большие, выразительные глаза, все время сдвинутые к переносице брови…

Я совершала самую страшную ошибку в своей жизни, потому что понимала, что чувствую что-то еще, кроме этой необъяснимой эйфории. И это как раз относилось к той части про грусть. Что-то было невыносимо, что-то заставляло мое сердце сжиматься. Но я не понимала, что именно. Или не хотела понимать. Не знаю, не важно.

– Спасибо, – когда Рэйвин закончил, поблагодарила я.

Специально или нет, но когда я попыталась встать, ноги меня не сразу послушались, и я чуть не шлепнулась на пол. Рэйвин молниеносно вскочил на ноги и подхватил меня. Я замерла в его руках, словно загнанный зверь, заглянув снизу-вверх в его глаза. Он держал меня крепко, а я не спешила вставать на ноги, чтобы он меня, наконец-то, отпустил.

В этом всем было что-то, чего я не могла ни понять, ни объяснить. Но что-то запредельное, что-то запретное и стопроцентное в этом было.

– Ты ведь останешься со мной? – Спросила я. – Ты ведь не собираешься уходить?..

Это необъяснимо, я никогда не смогу сказать, почему я задала эти вопросы и почему разревелась после этих слов, когда Рэйвин особо ничего и не изобразил на лице, чтобы послужить для этого причиной.

– Пусть у тебя будут секреты, – продолжала я, – пусть ты будешь не совсем честен со мной иногда. Но только не оставляй меня одну. Пожалуйста. Ты ведь единственный, кому я доверяю больше, чем самой себе.

Еще две тяжелейшие минуты тишины и наших прямых взглядов друг другу в глаза. А потом Рэйвин отпускает меня, и я успеваю заметить странную вещь. Когда он отпускал меня, его рука дрогнула. Он никогда не дрожал. Все его движения были полны уверенности и решимости. Но сейчас на какое-то мгновение все изменилось.